В первую для нас ночь возлежания на четырехколесных монстрах – кроватях университетской больницы Крита, объявлена она была дежурной. Отделение офтальмологии… С палатой – традиционно жизнью – сново повезло неведанно – дверь палаты зеркально отражается в двери приемного покоя, которую никогда и никто не закрывает. Одинадцать вечера. Больные, с залепленным в одиночество глазом, пиная неприличными словами систему, по которой телевизоры палатные работают самое большее два часа, – медленно и нехотя разбредаются по своим кельям. Курящие, либо – более везучие родственниками любящими, все вместе переливаются шелестящим потоком на галлерейный балкон. Одинокие и верящие во вред сигарет укладываются в нечто неудобное на колесиках, и уже приступают к попытке уснуть. К двенадцати тридцати времени критского-ночного и курящие, и противники сего действа, одинокие плейбои и престарелые многоженцы, успокоившись долей своей, принимаются посапывать в полусне, иль медведями в берлогах глубокого забытья.
Сопения и храп прерывают неожиданно и громко: почему-то одновременно, словно, весь Крит, сидя у телевизоров, почувствовал боли в глазах, вскочил, и побежал толпой в дежурную больницу, – прибывают один за другим жалующиеся на орган зрения. Через полчаса обследования истинно болезных уже не усыпить – отделение рыдает смехом в голос, хором.
Первым на обследование вошел телосложения крепкого критского явный селянин с количеством полей, работавший на них годами. Усадив его на стульчик, нежно пытающийся просить помиловать, не сломав тяжестью, молодая женщина-врач просит землевладельца почитать с таблички. Мужичище гордо-громко зачитывает: «пять, восемь, три…» … врач останавливает его нежным: «мистер, я же просила читать БУКВЫ, на этой таблице нет цифр». Мужчина недоуменно смотрит на нее и уже совсем недовольно громкоголосит: «зачем вы мне такие трудные задачи ставите». С трудом разобравшись с образованным пациентом, никак после чтения трудностей не желавшим смотреть направо-налево-вверх и вниз, выдворив его за открытую дверь с каплями и мазями в огромном кулаке, женщина – врач с улыбкой приглашает следующего, не досмотревшего футбол по причине появления непонятных болей… пациенты палатные уже слушают из всех аудиовозможностей, боясь пропустить и полслова циркового представления.
Любитель футбола очень не доволен своим состоянием, глаз болит сильно. С трудом отцепив руку мужчины от лица, врач ахает на все отделение и восклицает: «что случилось?», на что мужчина гордо и громко, заявляет: «глаз болел, лечил народным методом». Врач, уже чувствуя неприятности, продолжает со вздохом: «каким из них?». Пациент уже совершенно гордый своими познаниями в медицине нетрадиционной: «картошку прикладывал» (знающим греческий – прикладывал он, разумеется, –