Только с ним я такая дурная. Это как слабое место.
– Извини…
Мои ноги настолько худые и без каких-либо плавных линий, что юбки – это просто временная необходимость. Все равно больше ничего подходящего у меня нет. Мини-юбка в красно-черную клетку, плотные колготки и высокие здоровые «военные» ботинки на толстой подошве – вот мой сегодняшний лук.
Дом Дубцова пропустить сложно.
Такое количество машин вдоль бордюра лучше любой сигнальной ракеты.
– Я не знала, что это его дом, – говорит подруга, когда останавливаемся у высокого железного забора.
– Я тоже…
Хотя часто проезжаю мимо. Огромный особняк, но из трамвая видна только крыша, поэтому присвистываю, когда охранник открывает нам калитку.
За зарешеченными окнами виден размах мероприятия. Там снуют тени и грохочет музыка.
Топчемся в дверях, не зная куда деть вещи.
Дубцов возникает из ниоткуда.
Голубоглазый жилистый брюнет, одетый в джинсы и дурковатый свитер с оленями, что судя по всему является проявлением его остроумия. На этой подошве я с ним почти одного роста, но я ему явно по барабану.
– Вечер добрый, дамы, – обращается он к нам, но в упор смотрит на Аньку.
Я никогда так не смотрю на людей. Для этого, видимо, нужно родиться в семье мэра. Анькины щеки становятся маковыми, но вместо того, чтобы смотреть в пол, она смотрит в его глаза и молчит, как заколдованная, а он возвышается над ней, как чёрная тень.
Кошмар…
Все еще хуже, чем я думала.
– Кхе-Кхе… – пытаюсь прервать эти гляделки, расстегивая свою шубу и доставая из-под нее волосы.
На лице Дубцова появляется жестковатое выражение, от которого мне становится не по себе.
– Кажется, у тебя волосы были длиннее, – кивает он на Аньку.
Ее бледная рука взмывает вверх, хватаясь за одну из своих кудряшек.
– Я… – прячет она глаза. – Постриглась.
Хмурюсь, глядя то на одного, то на другого.
Засунув руки в карманы джинсов, Дубцов безапелляционно заявляет:
– Больше так не делай.
Моя челюсть падает вниз. Что за?..
Кем он себя возомнил?
В панике смотрю на подругу.
Ее рот открывается, а потом закрывается.
Судя по всему, этот придурок остался удовлетворен ответом, потому что, сопроводив шевеления Аникиных губ взглядом, спокойно объявляет:
– Гардероб там, закуски и напитки там, танцпол за лестницей, развлечения вон там, санузлы здесь и наверху. Хорошего вечера.
С этим он уходит, оставив нас спокойно приходить в себя.
– И после этого он не придурок? – смотрю вслед нашей университетской знаменитости, которая оказала честь ВУЗу, изъявив желание учиться именно в нем.
Его выбор очень просто объясним, далеко ходить не надо. У него и декана нашего факультета одна и та же фамилия, и не потому, что она очень распространённая, а потому что наш декан – это его мать.
В ответ на свой вопрос я получаю тишину, поэтому смотрю на подругу.
Она