Мгновение он оставался лежать. От страха свистело в ушах, сердце стучало, и он понял, что случилось. Этот подонок сбежал. Леонард в гневе уперся кулаками в пол и поднялся на ноги.
Незнакомец несся вдоль тропинки во дворе, ведущей к главной дороге. Леонард ринулся за ним. Сапоги утопали в снегу, бежать быстро не получалось, но так должно было быть и у незнакомца. Мышцы ног тянуло, Леонард посмотрел вперед: тропинка была узкой и петляла между деревьев, но до главной дороги было всего пару сотен метров. Преодолевая последний поворот, он услышал звук захлопывающейся двери в машину, а через секунду – рев мотора.
Машина стояла на расчищенной от снега площадке около почтовых ящиков. Яркий свет фар ослепил Леонарда, но он продолжал погоню. Он добрался до парковки, когда машина описала дугу, сдавая задом. Водитель резко затормозил, включил переднюю передачу, и машина помчалась по заледенелой дороге, пока не случилось сцепление, и автомобиль укатил на бешеной скорости.
– Черт, – простонал Леонард, смотря вслед красным фонарям. – Черт, сука!
Как только он отдышался, то заметил, что на месте, где стояла машина, в снегу что-то лежало. Оказалось, что это черный головной убор, с эмблемой – королевским золотым львом на красном фоне. Это была полицейская фуражка.
Глава 6
Дверь на автомойку с грохотом открылась, и оттуда повалил пар, воняющий химическими фруктовыми ароматизаторами и мылом. Беата Вагнер скользнула на кожаное сиденье, встала раком и рукой отыскала перемычку трусиков под платьем. Бросила взгляд на Хенри, стоявшего у платежного автомата и еще не вполне успокоившегося. Казалось, что гнев дошел до верхушки айсберга. Задетое самолюбие и унижение вызвало в Фальке бурю негодования.
Она почувствовала это, еще сев в машину, и тут же получила подтверждение: Хенри мгновенно перегнулся через консоль между сиденьями, схватил девушку за горло своей короткой мясистой рукой, притянул к себе и поцеловал с языком. Беата заметила в его глазах лопнувшие сосудики, что означало одно из двух: либо он принял слишком много «Виагры», либо не выпил лекарство от сердца.
Мне следовало бы испугаться, подумала она. Или хотя бы занервничать.
Но ни того, ни другого она не ощутила.
Наоборот, ее охватила приятная дрожь. Потому что внутри у Беаты находилось то, что она называла черной комнатой. Она нашла туда вход еще в подростковые годы. Эта комната долгое время была ее глубочайшей тайной, стыдом, которым она не делилась ни с кем. Позднее она начала ездить в места, куда таким девочкам, как она, ездить не подобало. Проживала ночи, переходившие в дни, с экстази и сексом в подвалах Роттердама,