***
Бум-бум, кадмиевый жёлтый, светлый, средний, тёмный. Не лимонный, нет и нет. Солнце зовёт всегда.
Бум-бум: тощие звери – весна. Охра с жиром.
Бум-бум: сытые звери – осень – пора на охоту, готовить запасы на зиму. Охра с жиром и сажей.
Эстетику и духовность позже пристегнули к насущным потребностям. Как там у пана Лема: «Культура как ошибка»?
Есть нецивилизованное самодурное пространство Живописи. Живы, дживы, жизни – человековедения, его желаний, комплексов и шаманства.
Больше всего Ван Дога привлекали живописное пространство Ван Гога и Ларионова. Мощная мазня Вселенной у одного и светлый лучизм у другого. Ларионовская собачка устала и легла отдохнуть, пока бабы выговариваются. Время от жары и болтовни застыло и зависло в Живописи Ларионова. Время плавится под солнцем – магию времени освежает дождь в Живописи «После дождя» Ван Гога. Лучистые ларионовские гуси гогочут куда-то, кому-то и что-то. На холстах у этих живописцев солнце и звёзды светятся из каждой секунды жизни. У Ларионова Гогеновская теплынь и Ванговская пастозность. А Маяковский любил басовитых скотчтерьеров.
***
…Красота!
Вымыл все февраль
и вымел –
не февраль,
а прачка,
и гуляет
мостовыми разная собачка.
Подпрыгивают фоксы –
показывают фокусы.
Кроме лапок,
вся, как вакса,
низко пузом стелется,
волочит
вразвалку
такса
длинненькое тельце.
Бегут,
трусят дворняжечки –
мохнатенькие ляжечки.
Лайка
лает,
взвивши нос,
на прохожих Ванечек;
пес такой
уже не пёс,
это –
одуванчик.
Легаши,
сеттера,
мопсики, этцетера.
Даже
если
пара луж, в лужах
сотня солнц юлится.
Это ж
не собачья глушь,
а собачкина столица.
Маяковский В. Краснодар. 1926
***
Можно повторить слова Щенка:
– Призрачный болотный город диктует.
И добавить:
– Город-кладбище. В живописи. За малым исключением. Питер – это графика, это – линия, а не живое пятно света, цвета и Солнца. Живопись – это время. Линия – это судьба красивой буквы, это судьба Акакия Акакиевича.
Началось с глаза.
Или сглаза.
В компании кто-то принёс коробку масляных красок и кисточки. На листке бумаги попробовал что-нибудь изобразить, пока соседи разливали напитки. Получился глаз. И даже похож получился, почти живой, смотрящий. Спокойный, он был один цветной на белом клочке мелованной бумаги. И взгляд что-то говорил.
В двадцать с чем-то лет началось путешествие по дороге нового.
Живопись можно