– На самом деле меня не интересуют причины моих сновидений, я хочу от них избавиться. Я мечтаю просто нормально поспать. Но теперь это, похоже, та еще роскошь.
– Пока я вижу выход в том, чтоб пить снотворное. Так хотя бы не будет снов.
Саша замолчал, Андрей разлил по рюмкам коньяк, и Саша отметил, что для Андрея это стало привычным жестом.
– Я хочу провалиться сквозь землю. Понимаешь, я не могу привыкнуть, свыкнуться с мыслью, что я не могу помочь Артёму. Он оставил для меня дневник, в котором описан процесс и причины, побудившие его это сделать. Я не могу рассказать пока что, о чем там говорится, но это страшно. Я понимаю, что это разворачивалось у меня на глазах, буквально трагедия, а я оставался в стороне.
Андрей опустил голову, подпер ее руками.
Саша спросил:
– Но ты понимаешь, что есть вещи, которые мы не можем видеть?
– Саша, ты не можешь говорить об этом!
– Так-то у меня отец закончил жизнь самоубийством. И жили мы под одной крышей.
Андрей в очередной раз почувствовал себя виноватым. Ну что за идиот! Не в состоянии немного подумать головой или задать наводящие вопросы. Вот так он и упустил Артёма.
– Кого вы потеряли? – Андрей явно пропустил мимо ушей половину фразы.
– Отца. Он был сильным, у него не было вредных привычек. Он не болел ничем серьезнее простуды, никогда не жаловался ни на что, – Саша сделал паузу, выпил коньяка, а Андрей долил еще, – но однажды он поехал на дачу и не вернулся. Мы с мамой забили тревогу, когда он не позвонил, потому что он всегда, звонил, чтобы пожелать нам спокойной ночи. Но в этот раз он не позвонил. Мама вызвала такси и поехала туда. Там она его нашла, на чердаке… Он повесился на балке. Рядом лежала записка и документы, в которых говорилось, что фирма отца, наша семейная – банкрот. В записке он попросил прощения за то, что нас подвёл, и что не смог нам дать всего того, чего мы заслуживаем.
– И вы не замечали ничего странного в его поведении?
Саша тяжело вздохнул, потер переносицу и сказал:
– Замечали за 2 месяца до трагедии. Но мать – упрямая, как осел. Она считала, что болезни психики, такие как депрессия, это блажь. Отец стал пить снотворное, потому что не мог спать по ночам, он ходил задумчивый и ушел в себя, у него пропал аппетит, и он постоянно о чем-то думал, о чем-то постороннем, но не признавался и не говорил, что случилось. Как-то я сказал отцу, что ему нужно пойти к врачу. Но вмешалась мать и сказала, что ему просто нужно съездить куда-то на курорт, и всю хандру как рукой снимет. Так думали все родственники и друзья. А папа считал, что раз он мужчина, то он должен быть сильным. И сломался. Вот и всё. Но если бы они меня послушали, отец был бы жив.
Андрей сидел, и переваривал услышанное только что. Он никогда не думал о Саше в таком ключе, всегда считал его легкомысленным человеком, которому повезло в жизни, а здесь такое откровение.
– Прости, – только и мог сказать Андрей, опустив глаза, – я не знал.
– Ты не мог знать, всё в порядке.