– Мэди? – спросил неуверенно.
– Моё сценическое имя Медея, господин. Но Мэди мне тоже нравится. Вы можете отпустить меня? – голос девушки был слаще мёда, – а то мы привлекаем к себе ненужное внимание. А я тут работаю. – Замер, не выпуская её из своих рук.
В голове пытался сложить полную картину происходящего, но ничего не выходило. Как? Почему? Откуда она тут? Значит, я не ошибся. Это точно она? Носом уткнулся в шею акробатки.
– Мэдисон, это точно ты! Этот запах, кожа, улыбка. Это ты, – прошептал с хрипотцой в голосе. – Это ты.
– Да, Картер. Это я. Молодец, ты меня поймал. А теперь отпусти и дай мне работать. Можешь остаться, а можешь проваливать, тебя всё равно никто сюда не приглашал. Отпусти! Слышишь меня? – прошипела рассерженная Мэдисон.
– Мы должны поговорить, Мэдисон, – я не мог надышаться таким уютным родным запахом. Это точно она, хоть и запах видоизменен. Эмоции от столкновения с любимой зашкаливали.
Во мне волной поднялось желание. Мы столько времени не виделись. Я избегал встречи со своей бывшей невестой, но это не значило, что я забыл о ней. Я всё ещё её хотел. Я всё ещё её желал. В ушах застучало от прилива крови. Хочу. Как же я её хочу. Очнулся от пьяного мужского голоса.
– Эй, Картер, отпусти танцовщицу. Я ей платил не за то, чтобы она с тобой обжималась. Я первый в списке, дружище! – Сержио, видимо, положил на Мэдисон глаз.
Зверь во мне утробно зарычал. Глубоко задышал, наполняя лёгкие медовым ароматом, исходящим от кожи Мэдисон.
«Моя! Только моя!» – ревел внутри меня зверь.
– Через два дня во дворце будет бал-маскарад. Приходи, там и поговорим. А теперь сядь куда-нибудь или проваливай. Мне всё равно, – её слова меня возмутили.
– Я останусь! – почти прорычал ей в ухо. Мэдисон поморщилась.
Отпускать бывшую невесту не хотелось. Я изголодался по её телу, по её смеху, по вкусу её кожи. Всё, что в себе столько времени сдерживал, готово было вырваться наружу.
– Обещай мне. Один поцелуй, и я буду сидеть спокойно.
Грудь Мэдисон всколыхнулась. Любимая глубоко вздохнула. В её глазах не было больше весёлых искр. Она на меня разозлилась.
– Хорошо, – сквозь зубы процедила бывшая невеста. – А теперь сядь, – голос её дрожал от гнева. И я её отпустил.
Мэдисон ловко приземлилась на руки. И пошла на них в сторону сцены. Три девушки исполняли акробатические прыжки, и Мэди к ним присоединилась. Я опустился на пол возле двери и, не обращая внимания на подначки голых вельмож, всё своё внимание обратил на акробатку с тёмно-синими волосами.
Медея, моя сладкая девочка. Любимая не выглядела хрупкой. Широкие бёдра, высокая грудь, голубые миндалевидные глаза, яркие, чуть пухлые губы. От неё пахло мёдом и лесными травами. Когда её обуревал гнев, глаза становились темнее и запах кожи изменялся. Себя она всегда в шутку называла ночной фурией. И я с ней был полностью согласен. В спальне, за плотно закрытыми дверьми она