– Лидия Степановна! Выражайтесь яснее! Алкоголичка это кто?
– Кто-кто, – опять влезла в разговор мать. – Шлюха эта! Жена Борькина.
– Лера? А почему она алкоголичка? Зачем ей собственный дом поджигать?
– Да какой собственный-то? Здесь все наше с сыном, – горько вздохнула мать и добавила: – Было.
– А где и когда вы видели Валерию?
– Я услышала крик Маринкин, – опять затараторила болтливая соседка. – В окно высунулась, смотрю, а она бежит. И Маринка следом бежит и кричит. Потом Маринка отстала, а та, опрометью в лес.
– А с чего вы взяли, что это именно она была? – сосредоточенно поинтересовался участковый.
– Кто? Маринка?
– Нет, Лидия Степановна! Лера!
– Аааа. Так ее не спутаешь. Юбка такая пестрая, частенько она в ней ходила. И шляпа. Она ее, по-моему, круглый год носила.
– То есть Валерию вы узнали по одежде? Верно?
– Ну да. А как я ее еще узнать должна была? Да и на кого бы Маринка так орала?
– Марина Константиновна, – обратился представитель власти к маме Бориса. – А почему вы бежали за невесткой?
– Ох, – тяжело вздохнула женщина. – Понимаете, Сергей Иванович, она же Борьку-то моего бросила. Хахаля богатого себе нашла. Ну, Борька-то ее за это и прогнал. А тут я встаю вечером, смотрю, а она вокруг дома ходит и вроде как чем-то поливает. Я в темноте не разобралась, что она делает. Я подумала, что она вокруг охаживает, да поглядывает, как в дом забраться. Может, забыла чего, может, к Борьке вернуться решила. Ну, я и психанула. Ушла – уходи! И нечего здесь шляться и душу ему бередить. Он-то парень добрый. Простит. А на кой она нужна, гулящая-то баба? Вот я и погнала ее.
– А вы говорите, поливала чем-то. Что это значит?
– Не поливала, а так показалось. Она руками на дом махала, я подумала, что она в дом попасть пытается. Может дверь ищет. Может окно. Она же пила последнее время много. А когда дом горящий увидела, поняла, что она махала. Видимо бензином полевала. Я просто в темноте не разглядела.
– А у вас был бензин?
– Конечно. Вот здесь, возле моего домика, – она махнула рукой в сторону гостевого дома, – канистры стояли. Две штуки там было. Сейчас не вижу нигде. Наверное, сгорели.
– А как вы пожар увидели? И самое главное, когда? Сколько прошло времени, после того, как вы выгнали невестку. И кстати, если было темно, и вы даже белые канистры в темноте не разглядели, что странно, то, как вы опознали Леру? Тоже по одежде?
– По одежде! Я с ней, сколько лет живу! И с детства ее знаю. И движения, и походку. Нее, я эту курвятину ни с кем не спутаю. И одежда, конечно, ее была. Вечно вся пестрая, как попугай! Лишь бы мужики на нее заглядывались. А то, что у нее муж законный есть, для которого стараться и выглядеть хорошо надо, подзабыла. Тьфу, – Сплюнула Марина Константиновна, и сильно сжав кулак, сквозь зубы процедила: – Жаль, что я эту дрянь не догнала. Ох, как жаль! Всю морду б ей разбила. Еще и посадила бы. Как же я не поняла, что она поджигает?