– А где ж еще? Не на поле, поди, пахала. А наверняка под мужиком стонала.
Борис понимал, что мать права. Ему вспомнился надменный тон Леры. Ее усмешки, издёвки и такое жестокое предательство. Как же она могла так с ним? А главное за что? Ведь он все это время, начиная со школы, искренне любил ее. Никогда не изменял и в принципе, забыл, что на свете существуют другие женщины. Она всегда для него была одна-единственная. А она его променяла… И на что? На деньги? Но ведь она тоже любила его. Он чувствовал это. В какой момент все прекратилось? В какой момент, она изменилась и вместо любящей жены, стала меркантильной шлюхой, которая ради денег, готова предать близких людей. Ему стало невыносимо больно от осознания всей жестокости. Слезы потекли из его глаз и, зажмурив глаза, не смотря на то, что он мужчина, Борис громко заплакал.
– Что ты! Что ты! – встревожилась обеспокоенная мать. – Было бы из-за кого слезы лить. Плюнь ты на нее. Ишь, нашлась какая краля!
– Не говори ничего, – всхлипывая, проговорил Борис, мотая головой из стороны в сторону. – И так тошно. Ничего не хочу слышать.
– Ну, давай, я с ней поговорю. Мозги на место вставлю.
Вспомнив окровавленное тело, Борис вздрогнул и замахал руками:
– Не надо с ней говорить… Она… Она… Она уехала.
– Куда это? И опять на ночь глядя?
– Мы расстались с ней. Я ее выгнал и она уехала.
– Куда? – не могла угомониться мать, – К любовнику что ли?
– Наверное. Я не спрашивал, – зло пробурчал он и процедил, что бы мама шла домой, так как он хочет побыть один. Марина Константиновна удалилась, а Борис, оставшись один, стал думать, что ему делать дальше. «Для начала, надо взять себя в руки», решил он и стал пробовать себя успокоить: «В том, что произошло, моей вины нет. Во-первых, это случайность. А во-вторых, она сама меня вывела, а это говорит о том, что я был в состоянии аффекта. Значит, самое лучшее решение, это пойти в полицию с чистосердечным признанием. Приду, все объясню, что надо подпишу и дадут мне условных пару лет. Хотя стоп… Мне же могут не поверить… Ведь надо будет, все рассказывать, и про хахаля ее тоже. Тогда они сочтут, что я вру. На самом деле психанул от ревности и специально убил. Сколько там за убийство? Лет десять? Да за что??? Она гуляла от меня, предавала, залетела от другого. Еще и беременность… Ведь это уже другая статья… Как-то звучит, что заведомо знал о том, что она в положении… И срок другой будет…» – Борис уткнулся лицом в ладони, сильно схватив себя за волосы. «Это кошмар. Зачем я ее пихнул? Зачем мы переехали сюда? Зачем я вообще с ней связался? Почему мать не послушал, ведь она меня предупреждала, что этот брак к хорошему не приведет. Что же теперь делать? Что делать? Нет, в полицию нельзя, закроют и все. Не будет там никто разбираться. Убийство – есть убийство. Хотя я бы на них посмотрел, если бы они подобное про себя услышали. Ведь я же просил ее уйти… Просил… Ну почему она не ушла? Зачем продолжила? Так. Надо успокаиваться и брать себя в руки». – При этом Борис встал и стал ходить кругами возле лавки. Потом опять сел, взялся за голову