И ведь что поразительно: общаясь с людьми – сотрудниками той самой Службы, которые по многу лет работали с Алексеем Николаевичем бок о бок и дружили с ним не одно десятилетие, – мы постепенно поняли, что знаем о его судьбе, точнее о его работе разведчика, гораздо больше, чем каждый в отдельности. Любой из наших собеседников знал только «свой», так сказать, период, то время, когда они работали вместе, и имел представление только о том, чем они совместно занимались. Вести разговоры о том, что было раньше или позже либо в работе с другими сотрудниками, в этой среде просто не полагалось. Излишнее любопытство было чревато служебной проверкой.
Впрочем, вернёмся к рассказу самого Алексея Николаевича.
По его словам, ничего потустороннего или мистического в названии деревни Чертовичи искать не нужно – нечистая сила здесь ни при чём! Так вышло, что это довольно большое поселение, стоявшее на лесной опушке, оказалось как бы чертой между дремучим лесом и полями. Дед Алексея, тоже Николай Николаевич, как и его сын, отец Алексея, был объездчиком – вроде старшего лесничего, то есть какое-никакое, а для мужика начальство. Так что хозяйство у него было большое, и семья считалась зажиточной: был хороший участок земли, скот держали – лошадку и пару коров, даже прислугу нанимали, чтобы скот пасти и по дому помогать. Дед был заядлый охотник, имел ружьё, что в деревне далеко не каждому тогда было по карману.
Да и тот факт, что жену он взял не из родных мест, а из довольно далёкого зажиточного села Журавцы, тоже свидетельствует о многом. Бабушку, насколько Алексей Николаевич помнил, звали Тереза – значит, была она католичкой и, очевидно, полькой, тогда как сам Николай Николаевич, белорус по национальности, был православным. Жили дед с бабкой лет до восьмидесяти, дружно и счастливо и умерли в одном и том же 1910 году – кажется, ещё до женитьбы своего младшего сына и уж точно до рождения внука, который хотя и знал их только по рассказам, но регулярно навещал родные могилы на кладбище.
От деда и шла фамилия Ботян, которую несведущие люди считают то армянской, то молдавской – из-за того, что на «ян» заканчивается. Хотя фамилия это чисто белорусская и, как объяснял Алексей Николаевич, означает она «аист», самую любимую в Белоруссии птицу, как известно – один из символов этой прекрасной республики. Кто же из старшего поколения не помнит эту песню: «Белый аист летит…»?
Второй его дед, Роман, по фамилии Малявский, жил в селе Хордынове, что в полутора километрах от Чертовичей. Была у него такая странность – как выпьет, начинал кричать: «Я – пан! Остальные – холопы!» Почему? Внук этого не знал; семья у деда была простая, крестьянская, и над дедом за эти его выходки посмеивались. Хотя ещё до Первой мировой войны его сын, а потом и дочь уехали в Москву. Сын стал инженером на железнодорожном транспорте, в 1930-е годы участвовал в строительстве московского метро, а дочь работала