2. Техники письма и промпаранойя 1900
1900 год. Болезнь власти. Кризис власти. Смена парадигмы, смена курса в политике знания. Судья Шребер в центре этих трансформаций разлома времени на рубеже веков. Вторая промышленная революция идет полным ходом. Происходит смена средств массовой коммуникации; телеграф, телефон реорганизуют пространство, сжимают время, и автомобиль с двигателем внутреннего сгорания им в помощь. Меняются отношения между людьми, меняются отношения между полами. Производство выходит на поток. Мировой порядок ускоряется. Как человеку без истерии, без паранойи встроиться в радикально меняющийся мир, частью которого является он сам? Как ему окончательно не превратиться в homo industrialis? Или, напротив, превратиться?
Сегодняшняя паранойя предельно массмедиальна и высоко технологична. От техники нервно-теологической коммуникации Шребера она переходит к одухотворяющему вовлечению в паранойяльную конструкцию мобильных телефонов, автомобильных навигаторов, цифровых телевизоров, умных домов и приборов, дронов и повсеместных камер слежения.
Конец того света, который был светом Шребера, мы переживаем сегодня. Апокалипсис перехода в цифровую вселенную сопровождается тем, что когнитивные науки вместе с науками о мозге и компьютерными технологиями открывают перспективу неопосредованного символическими координатами соучастия в мышлении и переживании других людей. Мечта ученых Системы записи 2000 между тем уже была отчасти осуществлена. Где? В бреду Даниэля Пауля Шребера, принадлежащего Системе записи 1900. Понятно, что судья Шребер ничего не говорит о компьютерных технологиях, но он говорит о телекоммуникации, не требующей символического опосредования. Если сегодня речь идет о том, что цифровая машина должна быть подключена к нервным системам людей, и тогда они через нее смогут обмениваться информацией, то в системе Шребера возможно просто подключение нервов одного человека к нервам другого, и не только человека. Сохраняет ли Шребер в этой телекоммуникативной среде свою сингулярность? Какая уж тут сингулярность, какая уж тут идентичность, если Шребер в своей паранойе вовлечен в разворачивающуюся на полную катушку сверхъестественную коммуникацию, в обмен мыслями, переживаниями и даже головами.
Паранойя технологична. Как говорит Филип Дик, паранойя случается не тогда, когда тебе кажется, что твой начальник плетет против тебя заговор, но когда в этот заговор вовлечен его телефон[9]. Машина влияния запущена. Машина преследования работает на полную мощность по линиям телекоммуникаций. Машина работает. Система записи регистрирует следы, и письмо жизни дает почувствовать жизнь:
В том, что у человека внутри, в его чувстве жизни, в самой его жизни, Бог ничего не смыслит – он воспринимает эту жизнь, лишь начиная с момента, когда все превращается в одну бесконечную запись[10].
Бог судьи Шребера – это Бог письма, системы записи. Это не только древнеегипетский