Представившись мне в начале, как Алик, однако, когда я пару раз в ходе их разговора с Владой и Михаилом, назвал его этим уменьшительным именем, он сделал вид, что не слышал меня. То, что я принял вначале за лёгкость и непринуждённость в общении со мной, оказалось затем лишь видимостью внешнего равнодушия и обходительности. Хотя, при этом, Олег оказался не только хорошим хозяином – он был великолепным собеседником, держа нить нашего общего разговора и дальнейшей беседы в своих руках, и вскоре Михаил как-то ушёл незаметно на второй план. Если раньше, Михаил был некой доминантой в разговоре и общении со мной, то теперь эта роль успешно выполнялась Олегом по отношению к самому Мишке.
Проявив вначале, как я понял, дежурный интерес ко мне (отдав мне дань уважения, как гостю), в дальнейшем он стал как-то равнодушным ко мне – я выпал из сферы его, набирающего активность, разговора, и даже его приятельское обращение ко мне, как “старик”, было пустой формальностью с его стороны. “Ну, москвич; ну ничего не знает о Медведь-горе; ну “чайник”, которого нужно сводить и показать ему Гору” – читалось в его глазах при взгляде на меня.
В его поведении в нашей маленькой компании чувствовалась внутренняя уверенность человека, привыкшего к общению с аудиторией.
– Ведь, недаром, он работал на кафедре истории в университете – вспомнил я, думая о нём.
Уметь ясно и чётко излагать свои мысли перед студентами, держа себя при этом свободно и естественно-раскрепощённо, было, очевидно, частью его профессионального имиджа, как преподавателя, и это “читалось” в его общении с нами. И он невольно доминировал над нами в разговоре с нами.
Я не был в обиде, понимая, что моё место в этой компании— просто, пока, сидеть и молча слушать, изредка встревая в их разговор. Как мне затем стало ясно, на тот момент я не представлял для него никакого интереса – ни как человек, ни, тем более, как москвич.
Возможно, Мишка, тоже невольно видел и чувствовал подобное доминирование Олега и в разговоре с ним, поэтому, вскоре отойдя в тень на “территории” Олега, мой ялтинец предоставил ему свободу дальнейшего развития темы нашего разговора.
Мы недолго сидели за столиком, разговаривая на какие-то отвлечённые, неинтересные мне, темы. Влада вспоминала период своей учебы в университете. Олег вспомнил несколько смешных эпизодов из своей студенческой жизни. По лицу Михаила, я видел, что эта тема, безразличная для меня, вызывала у него какие-то неприятные чувства— пару раз я перехватывал, случайно, его напряженный взгляд на Владу, которая весело болтала и, порой, смеялась на комментарии Олега.
Олег, выполнив свою начальную часть хлебосольного хозяина квартиры, сам