Капризы мисс Мод. Пелам Гренвилл Вудхаус

и боль в членах от твердой постели. Духовно в нем кипел вулкан. Он прошелся на глазах всего Лондона в сопровождении полисмена. Подобно провинившемуся ребенку, ему пришлось выслушать нотации со стороны чиновника, которого ничто не могло разубедить в том, что он не находился под влиянием винных паров в момент ареста. Этот субъект, побуждаемый добрым намерением предостеречь его, пока не поздно, наговорил ему много вещей насчет его печени. Эти слова он счел бы неприлично откровенными, даже, если бы они исходили от его врача с глазу на глаз. Неудивительно поэтому, что лорд Бельфер оставался равнодушным, не взирая на живописный вид замка и красоту его архитектуры. В нем кипело бешенство, которого не мог укротить никакой разговор с Реджи Бингом во время путешествия из Лондона. Реджи был последним человеком, которого он добровольно выбрал бы в товарищи в часы печали; он не обладал способностью утешать, к тому же, во время пути, он, от времени до времени, пускался в неуместные толкования по поводу недавнего несчастного происшествия, которое было очень неприятно выслушивать. Он возобновил эти шуточки, когда они вышли из мотора и позвонили.

      – Это похоже на отрывок из мелодрамы, – начал Реджи. – Блудный сын, шатаясь, подымается по ступенькам старого дома и звонит. Что ожидает его там? Прощение или головомойка, Правда, седой дворецкий, который знал его еще ребенком, с рыданиями бросается ему на шею. Но как поступит престарелый отец, как отнесется он к пятну на фамильном гербе?..

      Лорд Бельфер еще сильнее нахмурился.

      – Это не тема для шуток, – холодно заметил он.

      – Боже упаси, я не шучу. Как хватило бы у меня духу шутить в такую минуту, когда мой друг детства стал социально-опасным элементом.

      – Замолчите, ради бога.

      – Вы думаете, что мне доставляет удовольствие показываться с человеком, который небезызвестен в преступных кругах под кличкой Перси-потрошитель полисменов? Большие двери замка раскрылись, и в них показался дворецкий Кэггс. Это был человек почтенного возраста, с величественной осанкой и почтительно благожелательным лицом, которое со степенной важностью засияло при виде молодого барина и мистера Бинга, точно их приход переполнил чашу его наслаждений. Его светлые глаза, слегка навыкате, выражали подобострастное почтение. Он как бы придал сцене тот штрих уютной сердечности, в которой так нуждалась полуосвещенная передняя, уставленная тяжелой мебелью. Он как будто хотел дать понять, что наступил момент, которого он давно ожидал, и что отныне здесь воцарится безмятежное счастье. С прискорбием следует отметить тот грустный факт, что, по виду идеальный слуга в часы досуга, когда он не был при исполнении своих служебных обязанностей, был так далек от почтительного отношения к хозяевам, что усвоил манеру, говоря о лорде Бельфере, называть его попросту Перси. А что Кэггс в душе был, «социалистом», не было тайной для старшего персонала в замке, и об этом со страхом шептался низший персонал.

      – Добрый