– Прочтите несколько строк. – Наташа протянула мне тот же толстенный справочник.
– Какие?
– Любые! – Ее голос вовсе не стал мягче в ответ на мою растерянность.
Читать справочники вслух – не самое легкое и приятное занятие, особенно под недовольным взглядом старой фурии. Наташа вовсе не была старой, но фурию изображала очень убедительно.
– Громче, я ничего не слышу!
Ей не понравилось все: моя фигура, походка, голос, полное неумение звучно произносить фразы, неумение читать с выражением, даже бугорок на носу! О ярко-красном платье с глубоким вырезом и говорить не стоило. Я не стала объяснять, что другого просто нет, а вырез растянулся, потому что платье одевается слишком часто.
А в отсутствии актерского опыта призналась и в том, что слабый голос, что меня охватывает ступор, стоит зажечься осветительным приборам, а камере начинать наезжать. О себе сказала, что сирота, что очень хочу стать кем-то не столько для успеха, сколько для себя, что мне очень нравится в «Лаборатории актеров», потому что там настоящая игра, а не вихляние бедрами перед камерой…
– Вы хоть понимаете, что от меня требуют невозможного?! За три недели превратить полную неумеху в актрису!.. Этого не смог бы даже доктор Хиггинс!
– Кто?
– Вы не читали «Пигмалиона» Бернарда Шоу?!
Пришлось честно признаться, что нет.
– А что Вы читали? Вы вообще читаете?
– Я очень люблю читать…
Она усомнилась.
– А в театр часто ходите?
– Нет, только в «Лабораторию…».
Наташа буквально застонала:
– Только не говорите, что не слышали о Шекспире.
Она говорила близким к обмороку тоном, но не могла же я лгать, что знаю какого-то там Шекспира наизусть.
– У Вас хорошая библиотека… – Я кивнула на стеллажи, заполненные книгами, и этим, кажется, предотвратила обморок будущей наставницы.
– Толстого?.. Достоевского?.. Знакомы с системой Станиславского?..
При этом имени я чуть оживилась, ничего не зная о Станиславском, я все же слышала это имя в «Лаборатории…».
Оживилась и Наташа, видно поняв, что я не совсем пропащая. После этого она прочитала целую лекцию о русской литературе, русской культуре, системе Станиславского и многом другом. Наташа с жаром говорила о Московском Художественном театре, о Михаиле Чехове, который вынужден жить в Америке, о влиянии Антона Чехова на современную драму… Это был фейерверк знаний, суждений, эмоций… Казалось, судьба свела меня с самой эрудированной, самой замечательной женщиной Голливуда (наверное, так и было), но в то же время она не подавляла, позволяя и мне чувствовать себя причастной к великой культуре, словно я, Норма Джин или уже Мэрилин Монро, сыгравшая