– Ты звонил Ире?
– Оборвал телефон! Она не отвечает. Скажи мне, – он сжал ее руки, – это действительно правда, все то, что ты говоришь?
– Правда!
– Я не верю, – он опустился в кресло. – Да, она своеобразная, но не подлая. Нет, нет, я отказываюсь верить!
– Можешь не верить, но если мы будем сидеть сложа руки, она сделает то, что задумала!
Отец нервно смахнул испарину со лба. Обаятельный, чуть полноватый, с усами и залысинами, он явно переживал и не находил себе места.
– Ума не приложу, что здесь можно сделать! Ну, мы поговорим с ней, выясним, что это за фокусы, – он посмотрел на Юленьку, ища поддержки. А та внезапно сказала:
– Чему ты удивляешься? Я с самого начала уговаривала сделать ее аборт, знала, что не полюбит она этого ребенка! Но Ирка уже проболталась Коле, а тот так хотел детей, что ничего не заподозрил! Да, дочка ловко обвела его вокруг пальца. Но счастливей от этого не стала, раз решилась сейчас на такой шаг. Аня напоминает ей о прошлом. О неприятном прошлом, трагическом. – Она сделала паузу и пристально посмотрела на застывшую Милану. – И я не могу ее судить.
– То есть, вам все равно, что внучка окажется в детском доме? Наплевать, что ее выбросят, как ненужную вещь? – Эмоции захлестнули через край, и Милана не сдержалась. Внутри уже просыпался настоящий торнадо, дикая смесь боли, ярости и обиды. Еще немного – и разнесет здесь все в щепки! А ведь наверняка Юленька держалась так холодно и двадцать лет назад, когда ставила отцу ультиматум. И взгляд такой же льдистый был, от которого все конечности деревенеют. Когда-то она без сожаления заставила отца бросить ради нее семью. Чего ей стоит теперь выбросить на улицу нежеланную внучку?
– Я не понимаю, какое тебе дело до того, что происходит в нашей семье? – неприязненно спросила женщина, намеренно выделив слово «нашей», явно желая уколоть побольнее.
– Юленька, она тоже моя дочь, – мягко напомнил отец.
– Что-то ты не вспоминал о ней двадцать лет, а теперь смотри, как заговорил! Пригласил ее сюда разбираться в делах семьи, будто у нее есть на это право. Да, я повторяю: это наша семья! Милану и ее мать ты вычеркнул из жизни по собственному желанию. И не надо теперь ее впутывать во все эти проблемы!
Бесстрастное лицо исказила гримаса злости, она сжала руки в кулаки и быстро спрятала их в карманы брюк. А Милана вдруг успокоилась. Юленька, вернее, Юлия Максимовна переживала об абсолютно пустых вещах в то время, когда жизнь ее единственной внучки могла быть разрушена в любой момент. Вместе с этой мыслью пришло осознание, что делать ей здесь больше нечего. Отец и шагу не ступит без одобрения жены, а та уже показала, что на самом деле ее беспокоит.
– Да, вы