Всех пороков гибельнее и труднее к излечению зависть, которая самыми лекарствами, от которых прочие страсти прекращаются, еще воспламеняется. Например, кто скорбит о причиненном ему вреде, тот исцеляется щедрым вознаграждением; кто негодует на нанесенную обиду, тот умиротворяется смиренным извинением. А что сделаешь тому, кто еще более оскорбляется тем самым, что видит тебя более смиренным и более приветливым, которого воспламеняет на гнев не корыстолюбие, которое удовлетворяется наградою, не обида или желание мщения, которое побеждается ласкою, услугами, но раздражает его только успех чужого счастья? Кто же, для удовлетворения завистливого, захочет лишиться благ, потерять счастье, подвергнуться какому-нибудь бедствию?
Итак, чтобы василиск (диавол) одним уязвлением только этого зла (зависти) не истребил всего того, что в нас есть живого, что как бы воодушевляется жизненным действием Святаго Духа, постоянно будем испрашивать помощи Божией, для которой нет ничего невозможного. Прочие яды змей, т. е. плотские грехи или пороки, которым как скоро подвергается, так легко и очищается человеческая немощь, имеют некоторые следы своих ран на плоти, от которых хотя бы земное тело и весьма жестоко страдало, однако ж, если какой-нибудь искусный заговорщик божественных стихов приложит противоядие или лекарство спасительных слов, то гнойная рана не доведет до вечной смерти души. А зависть, как яд, излитый василиском, убивает самую жизнь религии и веры прежде нежели почувствуется рана в теле.
Ибо не против человека, а явно против Бога возносится злохулитель, который, ничего другого в брате не похищая, кроме доброй заслуги, порицает не вину человека, а только суды Божии. Итак, зависть есть тот корень горести, выспре прозябаяй (Евр.12:15), который, поднимаясь в высоту, устремляется к поношению Самого виновника – Бога, Который сообщает человеку блага.
Преподобный Исидор Пелусиот
У многих в обычае завидовать отличающемуся высотою добродетели
Не знаешь ты воздаяний, как не способный видеть будущее. Но не на будущем суде только, а и в настоящей жизни, завистники несут достойные наказания. Да убедит тебя в этом жена Ахавова Иезавель, неистово пожелавшая Павуфеева виноградника, и в настоящей жизни соделавшаяся добычею псов, а в будущей соблюдаемая вечному огню.
Зависть… ко всякому другому действительно или мнимо доброму качеству не благосклонна, а напротив того, жестока и неприязненна, к добродетели же, которой дано в удел качество в собственном смысле прекрасное, совершенно непреклонна. Посему не быть предметом зависти – дело, может быть, беспечальное, но и не славное… возбуждающему же