Папа, как водится, подтрунил над ней, сказав, что генетики во всем мире уже не одно столетие бьются над тем, что она так безапелляционно заявляет. Мама, как всегда, и не думала сдаваться:
– Они бьются, а я знаю! – торжественно заявила она. – Я выросла в семье медиков и с младых ногтей играла в череп!
– Это заметно! – признал папа.
– В череп?! – изумилась я.
– Да, в настоящий череп! – подтвердила мама не без гордости. – Мой старший брат Феликс принес его из анатомички, покрыл лаком и подарил на юбилей нашему папе, твоему дедушке, – кивнула она в мою сторону. – А дедушка приспособил его под стакан для карандашей и держал у себя на столе. До школы я каждый день ждала, чтобы он скорее ушел, и как только за ним закрывалась дверь, вытряхивала карандаши и начинала играть в череп.
– Вот где семейка с отменной наследственностью! – заключил папа, и мама на него тут же набросилась, будто он сказал о ее семье что-то плохое.
Когда я закончила, Мухаббат долго хохотала, а потом сказала:
– Уважаю женщин, которые умеют заставить мир крутиться вокруг себя! А почему у тебя «пустынная» наследственность?
– Мой папа родом из Чарджоу. Я думала, он вам сам сказал! Нам-то он сообщил, что вы его землячка.
– Надо же! – обрадовалась Мухаббат. – Я, кажется, припоминаю его – темненький такой и ты на него похожа! Он благодарил меня за письма. Про Туркмению ничего не говорил, но был очень любезен. С тех пор я ни разу его не видела. Он врач или тоже просто играл в череп?
– Вроде того, – расхохоталась я, обрадовавшись, что она понимает юмор, который моя мама называла «туркменским». – Он вообще в посольстве работает, а в госпитале по совместительству директором по обеспечению, потому что знает фарси и умеет договариваться с фирмачами, поставляющими медоборудование. И потому что иначе нас с мамой выслали бы в Союз. В посольстве с детьми нельзя.
Мне было очень приятно, что Мухобойка считает, что я похожа на папу. Я рассказала ей про эвакуацию после первого нападения на посольство и про наш переезд в бимарестан:
– Уже больше года прошло. Мне кажется, что я всегда здесь жила. Здесь намного веселее! И в город можно выходить, когда хочешь! Кстати, хотите, я провожу вас до «супера», там хозяин папа моих подруг, он очень хороший!
– А разве тебе можно выходить за территорию? – удивилась Мухаббат.
– Нет, – честно призналась я. – Но это прямо за углом. Я иногда бегаю туда за жвачками, когда никто не видит. А в это время никто и не заметит, все или работают, или спят. Это пять минут.
Действительно, в промежуток с 4-х до 6-ти вечера одна часть бимарестантов работала во вторую