Петер вновь задумчиво затянулся и в дыму, видно, разглядел тёмное прошлое.
– А дальше что?
Улыбка вернулась на лицо экс-курсанта:
– Эти лопухи даже не заключили со мной контракт, рассчитывая, что я никуда не денусь. Сколько они собирались меня держать на минимальной оплате, один Бог знает. А тут я познакомился в баре на Санкт-Викторе с Жоао. – Жоао давно находящийся в состоянии индивидуальной беседы с Кишаном в купе напротив обернулся, на что Петер поднял руку в знаке: всё нормально. – У них, оказывается, месяц как недобор состава, а экипаж серьёзно измотан длинными вахтами. Я подумал денёк, и решил, что хуже не будет. На следующий день заявился с пожитками к старпому и сказал, что наши пути расходятся.
– В самом деле? – хохотнул Дэн.
Петер хитро прищурился.
– Он попытался возразить, что де никто меня не отпустит. Но я отправил его в аут, объяснив, что меня никто и не держит, а главное и не может задержать, тем более что документы на руках, и вообще он может быть свободен. С тех пор я их не видел, имел только один разговор с капитаном по портовой линии. Вот так я оказался на «Звезде Белема». Меня назначили что-то типа третьего инженера. – Петер ещё помолчал, потом поплевал за левое плечо, – если всё пойдёт по плану, то через год буду первым, а там уже и до старшего не далеко. Так что я упакован, а вот у вас будут гонки за удачей.
Лесистые холмы за окном кончились, и, только показались домики в окружении садов, как поезд нырнул в туннель метролинии. Темнота стен изредка нарушалась белым силуэтом намалёванных километровых чисел. Свет в купе стал ярче за счёт тёмных окон и рассосавшегося дыма. Музыка по-прежнему прессовала полвагона, за стенкой послышался компанейский смех.
– Ничего, – глаза у Дэна прояснились, – удача нам всегда светит, всё будет хорошо, а сегодня – отлично.
– Айда с нами, – предложил Стэнли, – «Ночной сорот» сегодня наш.
– Ты знаешь, – после секундного размышления выдал Петер, – у меня сегодня по плану как раз посещение подобного высокоинтеллектуального заведения.
В окнах стали мелькать огни, предвещавшие подземную станцию.
Странная вещь человеческая память: вроде ты в сознании, совершаешь разные поступки, хотя иногда и неадекватные. Когда время постепенно стирает воспоминания о делах давно минувших дней, то, если поднапрячься, можно воскресить образы и смутные ощущения происходивших событий. А иногда из головы вылетают большие куски времени и, пусть головная боль даёт знать об утерянном времени, создаётся впечатление, что последний день ты провалялся на больничной койке с черепно-мозговой травмой, а не отдыхал