Что тебя понимает отлично.
Понимает, насколько ты сильно устал,
Потому что ты просто мужик, а не сталь,
И просил принести ему водки Кристалл,
Но ему приносили Столичной.
Он тебя понимал в мелочах и в большом,
Он был очень расстроен, смущён, возмущён,
Запивая Столичную кислым борщом,
Бородинский макая в сметанку.
Вы допили Столичную, съели борщи,
Сервис был неказистым, но счёт – небольшим,
Он сказал: «Если будут проблемы – пиши!»
И поехал к жене на Фонтанку.
Он поехал к жене, ты пошёл на вокзал,
Ты нашёл своё место и мне написал,
Что уладишь любые формальности сам
И уладишь, наверное, к маю.
Что тебя понимают Артём и Кирилл,
И Валерка, ты только что с ним говорил,
И случайный попутчик, мужик из Твери,
Только я тебя не понимаю!
И хотя я прекрасно умею читать,
Прочитав это всё, не пойму ни черта,
Между нами давно появилась черта,
И теперь мы её не преступим!
Ты использовал весь речевой арсенал,
Поезд тронулся, и потерялся сигнал,
Мне казалось, что это ещё не финал,
Позвонила – ты был недоступен!
Ты исчез – для тебя это было важней.
Твой приятель Валерка поехал к жене.
Он тебя понимает? Конечно же нет,
Понимал бы – сидел бы напротив.
Не лежал бы в постельке своей кружевной,
Обсуждая твои перспективы с женой,
Обсуждая, какой же ты всё же смешной,
А такой образованный вроде.
Хороши обсуждения чьих-то страстей,
Возникает так много хороших идей,
Обсудили тебя, уложили детей,
Целовали в мизинцы, в ресницы…
А твоих кто придёт целовать, обнимать?
Ты спокоен, у них есть надёжная мать,
Им ещё слишком рано тебя понимать,
А потом ты готов объясниться.
Ты готов объясниться. Позднее. Потом.
У картонных мечей затупился картон,
Вот и кончилось детство из книжек Барто,
Из мультфильма про Питера Пена.
Приключения и никаких катастроф…
Слышишь музыку? Что это? Песня ветров?
Или в крайнем купе на рояле Петрофф
Проводница играет Шопена!
2018
Почти по Сартру
Я ненавижу женщин в бесформенных свитерах
С льготным абонементом в «Ленком», «Современник», «Et Cetera».
Смотришь на пальцы – не замужем, любит стирать,
Смотришь на губы – надменна, скупа на ласки.
Вот даже порой и осанка, и волосы без седин,
А веет глубокой могилой, в которую как один
Летят Достоевский, Булгаков и Константин
Сергеевич Станиславский.
Я ненавижу женщин, скупивших Родео-Драйв,
Идущих на «лабутанах» в роскошные номера.
Глядишь в декольте ей – там светится копирайт
Пластического хирурга с опытными руками.
Такая пройдёт,