На входе в казино он грациозно поправил пиджак, одновременно проецируя количество доступных средств на счете. Его впустили почти сразу.
В казино было весьма людно: либо игры стали общедоступными, либо количество шальных денег у свободных граждан увеличилось. Подойти к рулетке оказалось нелегким делом, ему пришлось весьма грубо поработать локтями. Мужчины и женщины среднего возраста, молодняк, старики – некоторые лица были знакомы. Драгоценности, дизайнерские туалеты, все нажитое еще при предыдущем режиме, что-то сменило хозяев, а что-то было удержано. Странно, все так боролись с неравенством, расслоением, чтобы получить в итоге что? Те же люди во плоти, только теперь в составе Альянса, не Конфедерации. Ребрендинг, махун их раздери. Он почувствовал, что расстраивается. Как правило, все его расстройства заканчивались плачевно для окружающих. Сдерживая мощным волевым усилием, волну ярости, поднимающуюся из нутра, Адиль проиграл все фишки. Вокруг раздалось смешки и ехидные комментарии:
“Какой красивый молодой человек, наверняка спортсмен, но с его удачей играть, точно не стоит. Какая досада, такой красавчик, но неудачник”. Кончики пальцев знакомо обледенели, их начало покалывать, но мозг вернул себе контроль. Они выжили, победили, а он нет. С этим нужно временно смириться, пока не получится переиграть ставки, – он прищурил пылающие рысьи глаза, не торопясь напоминать о себе так скоро. При всех достоинствах, Медиолан оставался только провинцией, судить по нему о текущей ситуации не стоило. Наблюдать и анализировать, – тактика, неизменно приносящая результат, другая никогда его не устраивала.
В десять вечера в казино шло представление, на которое он решил сходить, как только отбил в покер половину проигранного за рулеткой. Люди вокруг менялись, как в калейдоскопе: отнюдь не все были представителями привилегированного класса, это немного удивляло, но наводило не на мысль о повышении доходов населения, а скорее о распространенности игромании.
Шампанское в Медиолане было категорически хреновым. Он рассеянно смотрел на полуголых девушек, танцующих у бортиков бассейна. Ему абсолютно ничего не хотелось. В центре бассейна была сооружена большая платформа, на которую выбежали танцоры под дурацкую обработку "Укрощения огня"; его чуть не стошнило от вульгарной обработки мелодии, неофициального гимна Врана. Танцоры в масках, серебряных комбинезонах, танцевали какую-то фигню на его избалованный вкус. Пацан в центре делал бесконечные перевороты, прыжки, стойки. На финальных тактах танцор покрупнее выкинул его в бассейн двойным сальто. Когда началась следующая песня, он понял, что тут был даже сюжет о даровании людям огня Хисом. Мокрого пацана вытащили, и он начал петь. Хорошо петь фигню без смысла, пританцовывая. Хотя вкусы толпы не изменились. Пацан с баритона перешел к тенору, потом кто-то запел женским голосом, под фонограмму воя что-то о розах, цветущих у его могилы.
Группу поддержали громкими аплодисментами: мраморный Медиолан любил,