До завтрашнего утра, на которое был запланирован сбор всей команды у Школы, оставалось всего несколько часов. Я должен был еще раз все взвесить, продумать каждый свой шаг, каждое действие, чтобы ничего не испортить. Я не сомневался, что эти самоуверенные придурки ничего не заподозрят, по крайней мере первые три-четыре дня. А потом уже будет поздно, слишком поздно для того, чтобы что-то исправить!
Тот факт, что я был один против этой четверки, меня не смущал. Во-первых, меня обрадовало отчисление этого рыжего задиры. Он был, пожалуй, наиболее опасным противником. Хотя бы потому, что если он что-то заподозрит, то не станет откладывать свои безумные поступки ни на минуту: первым делом поднимет переполох, посеет панику, переколотит всех, а только потом начнет разбираться, кто же виноват.
Итак, один уже был устранен с моего пути. Это во многом облегчало мне жизнь. Во вражеском стане было теперь только четыре человека. Тем не менее, самое время было подумать о пополнении моего…»
– Катя, я не могу отпустить тебя в этот жуткий лес! – сказала мама, вернувшаяся из театра.
Сегодня у нее была сложная роль, вследствие чего она чувствовала себя разбитой, несчастной женщиной в возрасте приближающейся старости. Когда она после спектакля стирала грим, ее неприятно поразило усталое лицо, покрытое сетью мелких морщинок, выглянувшее из зеркала гримерной.
А по приходе домой она застала свою до неприличия юную дочь, возившуюся с огромным рюкзаком. Катя запихивала в него какие-то канаты, крюки, старую вылинявшую ветровку… Далее безучастно наблюдать это безобразие Катина мама не могла.
– Дочь, ты слышишь меня? Вы же будете там совершенно одни, без присмотра педагога! – женщина всплеснула руками.
«Совсем, как на сцене», – подумала Катя.
– Мамочка, это не просто поход, а экзамен, – попыталась она объяснить.
– Какой еще экзамен? – удивилась мама. Тонкие линии ее бровей взлетели проворными птичками. – Разве в школе теперь сдают экзамены по физкультуре?!
Катя вздохнула: опять мамуля пропустила мимо ушей ее недавний увлекательный рассказ о Школе Выживания! Она вообще была чрезвычайно рассеянна. Катя много чего рассказывала ей о своей жизни, но выяснялось, что мама определенно знает лишь то, что ее дочь переходит в 11-й класс и заканчивает музыкальную школу. Все остальное она забывала, путала, придумывала… Одним словом, в ее голове царил невообразимый творческий беспорядок, свой собственный мир, который разительно отличался от настоящей реальности.
Катя понимала, что подобно всем гениальным людям, ее мама – выдающаяся актриса – не может быть иной, и пыталась мириться со своеобразным характером мамочки, которую она очень любила, несмотря на ее причуды. И сейчас она старалась воскресить в ее памяти те немногочисленные факты, связанные с ее занятиями в Школе Выживания.
– Мамуль, это не в обычной школе, а в Школе Выживания!