Бультман считает, что нельзя заставить церковь повторять все, содержащееся в мифологии, а людей – во все это верить. Нужно отделить подлинное содержание веры (керигму) от множества устаревших представлений, таких, например, как "вертикальная картина мира", в которой мир считается разделенным на три этажа: в середине находится земля, над ней – небо, под ней – преисподняя. В такой картине мира небо – это то место, где обитает Бог и небесные существа, ангелы, а подземный мир – это ад, место мучений.
Здесь мы сталкиваемся с проблемой мифологичности библейских представлений. В мифологии "потустороннее" представлено как пространственно удаленное, как небеса над землей. Тем самым "объективирована" трансцендентная действительность, которую, по Бультману, нельзя объективировать. Это было возможно для мышления древнего человека как некая аналогия (как и аналогии в притчах), но для современного человека непозволительно рассуждать в рамках пространственных соотношений о трансцендентном или, более того, принимать такую картину мира как истинную.
Как пишет Р. Бультман, "требование слепо принять новозаветную мифологию было бы произволом, и выдвигать такое требование от имени веры означало бы принижать веру до дел Закона … Исполнение этого требования было бы вынужденным sancrificium intelIectus, принесением разума в жертву, а совершающий это жертвоприношение оказался бы человеком интеллектуально раздвоенным и неискренним: он принимал бы для своей веры, для своей религии картину мира, отвергаемую им в обычной жизни" [2,с. 304].
Задача демифологизации поставлена самой природой мифа, считает Р. Бультман. Но простое отбрасывание мифов, как и полное их принятие приводит к заблуждению. Поэтому Бультман отходит и от взглядов либеральных теологов, и от доктрины протестантской ортодоксии. Протестантская ортодоксия, по мнению Р. Бультмана, некритически воспроизводит новозаветную мифологию, не выявляя заложенное в ней главное содержание; в результате христианство утрачивает контакт с современным не мифологически мыслящим человеком. В противоположность этому либеральная теология утратила фактически из Нового Завета всю мифологию, но вместе с ней и керигму; ведь если все содержание веры сведено к нравственным поучениям, то божественное откровение теряет значение, поскольку нравственные принципы можно рассматривать как истины, к которым человек приходит сам, оставаясь в пределах своей земной истории. Либеральная теология поставила задачу демифологизации, но не сумела ее решить – считает Р. Бультман.
Р. Бультман пытается разрешить это противоречие в своей программе демифологизации. Демифологизировать христианство, по Бультману, – это значит отделить друг от друга непреходящую керигму и преходящую, вторичную мифологическую