Однако они не оставили ее в покое, обещая сохранить тайну, и наконец Мэг, сама сгоравшая от желания рассказать то, что она знала, заговорила, не сводя глаз с двери:
– Ну, это из-за ложи…
– Какой ложи?
– Ложи Призрака!
– У Призрака есть ложа?!
При сообщении о том, что Призрак имеет собственную ложу, девушки не смогли сдержать возгласов удивления, смешанного с мрачным восторгом.
– О Господи, рассказывай… рассказывай!
– Тише! – приказала Мэг. – Это ложа первого яруса номер пять. Вам отлично известно, она первая слева от авансцены.
– Не может быть!
– Говорю же вам. Эту ложу обслуживает моя мама. Но поклянитесь никому об этом не рассказывать.
– Конечно! Давай дальше!
– Так вот. Это ложа Призрака… Уже больше месяца туда никто не заходил, кроме Призрака, естественно, и администрация получила указание никогда не сдавать ее…
– Это правда, что туда приходит Призрак?
– Ну да…
– То есть видели, что туда кто-то заходит?
– Да нет же! Туда приходит Призрак и там никого нет!
Девушки переглянулись. Если Призрак приходил в ложу, то его можно было увидеть, потому что у него черный фрак и череп вместо головы. Они сказали об этом Мэг, но та с горячностью возразила:
– Как вы не поймете? Призрака не видно, и у него нет ни фрака, ни головы! Все, что рассказывают о черепе или об огненной голове, – это болтовня! У него нет ничего подобного… Его можно только слышать, когда он в ложе. Мама ни разу его не видела, но зато слышала. Она хорошо это знает, ведь она сама ему приносит программку!
– Малышка Жири, да ты просто смеешься над нами, – сочла своим долгом вмешаться Сорелли.
Тогда малышка Жири расплакалась.
– Лучше бы я не болтала… Если бы только мама знала!.. Но все-таки Жозеф Бюкэ зря занимается делами, которые его не касаются. Это принесет ему несчастье. Мама еще вчера это говорила.
В этот момент послышались грузные торопливые шаги в коридоре и чей-то запыхавшийся голос прокричал:
– Сесиль! Сесиль! Ты там?
– Это голос матушки, – прошептала Жамм. – Что случилось?
Она открыла дверь. В комнату влетела представительная дама, сложением напоминавшая гренадера из Померании, и со стоном рухнула в кресло. Ее глаза дико вращались, и лицо приобрело оттенок терракоты.
– Какое несчастье! – проговорила она. – Какое несчастье!
– Что? Что такое?
– Жозеф Бюкэ…
– Ну и что Жозеф Бюкэ?
– Жозеф Бюкэ мертв!
В гримерной раздались недоверчивые восклицания и испуганные просьбы рассказать о случившемся.
– Да, его только что нашли повешенным на третьем подземном этаже. Но самое ужасное, – продолжала срывающимся голосом почтенная дама, – самое ужасное в том, что рабочие сцены, которые нашли тело, утверждают, будто слышали возле мертвеца какой-то