– Почему вы считаете, что её отравил именно Николя?
– Он отвечает у нас на мануфактуре за производство «синей королевской»…
Тут Николя не выдержал, распахнул дверь и вышел вон. Из коридора донеслись торопливо удаляющиеся шаги группы людей: вероятно, нас подслушивало сразу несколько любопытствующих.
– «Синей королевской»? Что в ней такого?
– Лучше спросите у господина Фальконе. Мы не имеем права это обсуждать, иначе нас могут посадить в тюрьму. Рецептура каждого пигмента хранится под большим секретом…
– Что ж… Расскажите мне о Катрин… Какие отношения связывали вас с покойницей и с этой милой Марго?
– Исключительно профессиональные. Они мои лучшие художницы. Не сказал бы, что с Катрин легко работать… Она… Она была очень талантлива, но, как всякий талантливый человек, с причудами.
– О чём вы говорите?
– В последнее время она действительно грустила. Однажды я застал её в слезах. Она смотрела в окно и постоянно повторяла: «Он будет светлым… Он будет светлым…» Катрин была очень религиозна. Я тогда подумал, что она молилась, и не стал её прерывать.
– А над чем Катрин работала в последнее время?
– Мы готовили эскизы для новых ваз мадам де Помпадур, последняя заказала «саксонские цветы во французском стиле», вот я и попросил Катрин помочь мне разработать мотивы…
– Могу я полюбопытствовать? Признаться, в уроках морали я всегда был не силён. А вот в области философии и искусства, как вы знаете, у меня большой опыт…
Томас по-хозяйски взял со стола несколько эскизов своих подопечных и представил их на мой суд. Надо сказать, дорогая Анжелика, что существует простой технический способ для измерения таланта творца: достаточно сравнить изображения одного и того же предмета двумя разными художниками. Один из них будет рисовать внутренним глазом, основываясь на своём воображении, а второй больше по памяти. Но память – это копировальщик, воображение в моей парадигме – вот истинный колорист!
Посмотрев на эскизы, я сразу понял, что колористом, чувствующим живые объёмы, суть цветов, их форму и аромат, была Катрин… Эскизы Маргариты не были лишены таланта, но грубость её жестов больше тяготела к китайской стилизации и тем классическим саксонским изделиям, которые мы так привыкли любить за естественную белизну твёрдого фарфора и ненавидеть за мещанский вкус в исполнении орнаментов.
– Похоже, художницы вышли из разных мастерских, я не ошибаюсь? – спросил я у Томаса. – У Катрин особый взгляд…
– Да, она работала раньше у мадам Милль.
– У фарфоровой флористки? Значит, вот почему она так хорошо чувствует объёмы!
Вы помните мадам Милль, мой дорогой друг? Именно под её началом двадцать мастериц создавали из мягкой пасты букеты роз, пионов, лилий, тюльпанов, анемонов и гиацинтов,