Димочка на потолке заскрежетал.
– Hoc… corpus… non… egeo… – глухо протянул он сорванным голосом, проворно отползая от отлипшего от окна невзрачного мужчины.
Невнятные звуки внезапно сложились в нечто странное. Мира остановилась, совершенно проигнорировав соседку, продолжавшую настойчиво выпихивать её в коридор. Вот ведь будет стыдно, если ей просто почудилось. Это всё экзамены, везде теперь мерещится.
– Что ты сказал? – строго и настойчиво спросила Мира, глядя на забившегося в угол Димочку. Точно будет стыдно. Вот ведь не повезло людям: одержимый сын и пришибленная соседка.
– Hoc corpus non egeo. Cupio discedere, – скрипуче произнёс тот, кто сидел в соседском сыне, растягивая гласные и с булькающим рыком глотая окончания фраз. Мира еле разобрала ответ.
– Ubi? – уточнила Мира, старательно напрягая память.
– Ой, Божечки! – забытая соседка шарахнулась в сторону. – Лёш, она тоже!
После её вскрика в комнате начался хаос. Миру чем-то полили, потом чем-то посыпали, сладко запахло цветами и дымом, в глазах защипало. Сверху послышалось шипение и глухие удары, похоже, соседского сына тоже активно поливали, посыпали и окуривали. Он снова заскрежетал, торопливо и сбивчиво пытаясь что-то сказать, проглатывая слова, рыча и шипя. Мира смогла разобрать только "hinc" – "отсюда", "libertas" – "свобода", "obsecro" – "пожалуйста" и "dolet" – "больно".
В Миру снова чем-то плеснули, с волос закапало, за шиворот потекла холодная вода. Пёстрая женщина что-то запела, священник начал молиться. Мира чихнула и зажмурилась. Нечто, кажется, заплакало. Оно хныкало и скулило, из скрипучего монстра моментально превратившись в испуганного ребенка. Зависшего на потолке испуганного ребенка. Песнопения, плач, скрип и причитания соседки слились в душераздирающую какофонию.
– Хватит! – Мира закричала, ещё сильнее зажмурив глаза. И всё стихло. Мира осторожно открыла глаза в полной тишине. Застывшие на середине слов и движений люди испуганно смотрели на неё. Пожалуй, впервые в жизни Мира поняла старосту, которой иногда приходилось утихомиривать возмущённую аудиторию человек в пятьдесят и которая явно носила в термосе вино вместо чая.
– Unde veniebas? – Мира очень надеялась, что не наделала ошибок. Почему-то страшнее всего ей было от того, что она могла ошибиться перед лицом носителя языка. Сущность носителя пугала её куда меньше.
– Artificium. Lapis, – существо говорило медленно, делая паузы перед каждым словом. Мира даже задумалась, было ли дело в том, что ему было сложно пользоваться человеческими связками, или в том, что оно так же не являлось никаким носителем и испытывало примерно те же сложности с выбором слов. – Ibi me conprehendunt.
– Вы недавно находили что-то древнее и каменное? Оно говорит, что было заперто там, – вольно "перевела" Мира, обернувшись к остолбеневшей группе.
– Какой ещё камень? При чём тут это? – возмутился было сосед, но жена тут же перебила его,