– Вы думаете, это что-то изменит?
– Конечно. Как можно уладить отношения, если сначала их не выяснить?
– Когда господин Омоти обливал нас грязью, вы пытались ему что-то объяснить. Разве после этого дело уладилось?
– Но как решить проблему, если ее даже не обсуждать?
– Но ситуация от этого иногда только ухудшается.
– Не беспокойтесь, я больше не буду втягивать вас в свои истории. Но я обязательно должна поговорить с Фубуки. Иначе у меня все зубы разболятся.
Фубуки не без удивления, но вполне благосклонно встретила мою просьбу поговорить с ней. И вышла вслед за мной из нашего офиса. Мы уселись в зале заседаний, где никого не было.
Я начала с того, что мягко и спокойно сказала ей:
– Я думала, мы с вами друзья. И я не понимаю, как это могло случиться.
– А что случилось?
– Вы же не будете отрицать, что донесли на меня?
– А почему я должна это отрицать? Я лишь выполняла должностную инструкцию.
– Инструкция для вас важнее дружбы?
– Ну, дружба – это слишком громко сказано. Скорее, хорошие отношения между коллегами.
Эти ужасные фразы она произносила совершенно невозмутимым и даже любезным тоном.
– Согласна. Но как вы думаете, разве мы можем сохранить хорошие отношения после того, что вы сделали?
– Если вы извинитесь, я не буду на вас сердиться.
– Вы не лишены чувства юмора, Фубуки.
– Просто поразительно! Вы допустили очень серьезную ошибку и при этом изображаете из себя обиженную.
И тут у меня по глупости вырвалась фраза:
– Странно. Я думала, японцы не похожи на китайцев.
Она не поняла, что я имею в виду. И я поспешила разъяснить:
– У китайцев доносительство процветало еще до коммунистов. Сингапурские китайцы по сей день учат детей доносить на своих однокашников. Я думала, у японцев другие представления о чести.
Фубуки была явно задета, что означало: я совершила тактическую ошибку.
Она улыбнулась:
– Неужто вы полагаете, что вправе учить меня морали?
– Как вы думаете, Фубуки, почему я затеяла этот разговор?
– По недомыслию.
– Неужели вы не понимаете, что мне хотелось помириться с вами?
– Извинитесь, и мы помиримся.
Я вздохнула:
– Вы такая умная и тонкая. Почему вы делаете вид, что не понимаете?
– Не будьте смешной. Вас совсем не трудно понять.
– Тем лучше. Значит, вы понимаете мое возмущение.
– Понимаю и не одобряю. Это у меня есть все основания возмущаться вашим поступком. Вы добивались повышения, на которое не имеете никакого права.
– Допустим, что я не имею на него права. Но вам-то что до этого? Разве вы при этом что-то теряете?
– Мне двадцать девять лет, а вам – двадцать два. И я только в прошлом году получила свою должность. Я много лет боролась, чтобы ее получить. А вы проработали всего несколько недель и уже хотите