Гостья, то есть я, ничуть не смущаясь того, что Эд, уходя, не успел закрыть за собой дверь, размотала полотенце. Отчего эта самая дверь хлопнула так, что, кажется, окна задрожали.
Я фыркнула и натянула длинную рубашку и трусы. Остальное, не особо заморачиваясь, повесила прямо на зеркало, сунув в карман штанов свои скудные пожитки, и вползла под одеяло.
Казалось бы, треволнения дня и всё такое… но отрубилась я моментально. Правда, спала, как обычно, весьма чутко и держа руку под подушкой. Привычка. В доме Сэма – я там всегда тонкий маленький ножик прятала.
Но как оказалось, сон в этом доме роскошь. Вот для меня так точно.
Непреложная истина Квартала Семи Висельников – если ты утром открыл глаза, значит, не всё так плохо.
И не поспоришь же. Из любого дерьма можно выкарабкаться. Ну, естественно, пока жив.
Так я думала, когда дверь открылась, и в спальню влетел магистр Волен. Но не успела я и рта открыть, как одеяло с меня слетело, а сам мужчина сел на край кровати и уставился на меня, не мигая.
Я поднялась на локтях и тут же рухнула обратно на подушку. В глазах потемнело от боли.
Даже не сразу сообразила, что рубашка, которую мне любезно выделили, стремительно поползла вверх.
– Э! Дяденька, мы так не договаривались! – задёргалась я, вдруг осознав, что возвращение медальона – не всё, чего от меня хочет магистр. – Это ты не по адресу. Я воровка, а не шлюха.
– Нужна ты мне, – поморщился маг, не обращая никакого внимания на мои жалкие потуги вернуть рубашку на место.
Но он, решив, видимо, что возиться со мной ему недосуг, ткнул пальцем аккурат в сломанное ребро. От боли я задохнулась и едва не потеряла сознание.
– Ну ты и тварь, – констатировала я, едва обретя способность воспринимать окружающий мир и разговаривать.
Ответом мне было молчание и новая вспышка боли, когда, воспользовавшись заминкой, Волен задрал-таки рубашку и стал щупать место перелома.
– Что б ты сдох, – от души пожелала я экзекутору.
– Повторяешься, Кэт. Это я от тебя уже слышал.
– Мне не сложно и сто раз… – и тут же зашипела, потеряв нить разговора, ощущение пространства и времени. – Прости, погорячилась. Что б ты сдох в страшных муках.
– Всё, вставай, – не обращая внимания на мои пожелания, похлопал меня по ноге Волен. – Завтрак остывает.
Я попыталась встать. И с удивлением поняла, что ребро-то не болит. Ну, почти не болит. Отголоски остались, конечно. Но не так же, что в глазах темнеет.
– Это ты меня подлечил, что ли? – одёргивая рубашку, спросила я.
– Можешь не благодарить.
Угу. Сам – поломал, сам – починил. Ответственный.
– Вставай уже. Время не ждёт.
– А мы куда-то спешим?
Меня наградили таким взглядом, что в носу засвербело. И вдобавок провели рукой по щеке,