Девушка обратила внимание на его лицо – широкоскулое, с резко выпяченными желваками под смуглой кожей; с почти прямым, слегка утолщенным носом и пухловатыми, по-юношески выразительными губами. Черные, почти антрацитовые глаза блестели под узкими выцветшими на солнце бровями. «Вот о таких мужчинах, все девушки, наверное, и мечтают», – как-то отстраненно подумалось Евдокимке.
Ответить на вопрос о том, какие мужчины нравятся ей самой, Степная Воительница вряд ли смогла бы. После шестого класса она – «сдуру и по ошибке», как определила впоследствии мать, – влюбилась в «мужчину в черном». В того самого, который неожиданно появился в их доме в черном кожаном пальто, черной широкополой шляпе и в черном гражданском костюме военного покроя.
Как оказалось, это был Дмитрий Гайдук, двоюродный брат отца. Отец встретил гостя с холодной вежливостью, как обычно встречают важного, но не очень-то уважаемого гостя. Эта холодность почему-то передалась и матери, на что гость обратил внимание и безмятежно, с наигранной улыбкой на лице, предупредил:
– Могу подумать, что мне тут не рады, брат-ветеринар, – впоследствии он так и называл ее отца «братом-ветеринаром». – Может, так, сразу, взять и уйти?
– Сразу – не положено, – сухо возразил отец. – Во-первых, как-никак, а ты из Гайдуков, а значит, наш.
– Что значит «как-никак», брат-ветеринар? Я действительно «наш», из Гайдуков.
– А во-вторых, – продолжил свою мысль отец, – поселку незачем знать, что мы с тобой нравами, или еще чем-то там, не сошлись. Тем более что в детстве ты, как и надлежит старшему и более сильному, защищал меня.
– Вот видишь, как много поводов у нас для того, чтобы посидеть за обеденным столом и потолковать о жизни нашей распрекрасной, брат-ветеринар.
Выразительнее всего Евдокимке запомнилась тогда эта иронично-загадочная улыбка, которая, казалось, запечатлелась на лице чекиста Дмитрия Гайдука однажды и навсегда.
– Видал, какая у него уверенная, пренебрежительная, прямо-таки чекистская, улыбочка? – уловила эту особенность родственника мать Евдокимки, когда два дня спустя гость отправился дальше, куда-то, как он говорил, «в район Первомайска, на новую должность». – Представляю себе, как он ведет себя на допросах.
– Не о том ты сейчас говоришь, – встревоженно оглянулся Николай Гайдук. – Не наше это дело. Ты же слышала его объяснение: все, что он как чекист делает, он делает по долгу службы!
– Я всего лишь говорю о том, о чем ты думаешь, – осадила мужа Серафима. – Соседка вон вчера спросила, как ядом брызнула: «Уж не арестовывать ли вас приехал этот ваш, из органов?» Вроде бы тихо спросила, остерегаясь, но язвительно.
И только Евдокимку «дядя Гайдук» почему-то сразу же покорил настолько, что после обеда, во время которого отец и гость обменивались какими-то колкими, непонятными девушке выпадами, она предложила:
– А хотите, я покажу вам, сколько новых домов появилось за то время, пока вас не было, и в поселке нашем,