– Вы знали, что готовится заговор против Гитлера, мой Великий Зомби? – любовным шепотом обжигала ему ушко.
– Нет.
– Но Скорцени все же готовил вас к тому, что в июле вы замените в ставке «Вервольф» фюрера?
– Не готовил. К замене – да, но не в июле.
– А когда? К чему он вас готовит? Каковой представляет себе вашу судьбу?
– Не знаю, когда это произойдет. Мне не говорят, что со мной будет.
Мария почти не ощущала его как мужчину: ни ласки нежного любовника, ни грубой страсти самца, наподобие той, которой она была смята и повержена в объятиях Скорцени или еще более могучего Кальтенбруннера. Однако ничего этого от Зомбарта сейчас и не требовалось.
– С вами работал кто-то из сотрудников «Аненэрбе»?
– Какой-то провидец, кажется, профессор.
– Только он? А кто-то из тибетцев с вами встречался?
– Встречался. Но я почти ничего не помню.
– Гипноз? Я спрашиваю, мой фюрер, это было воздействие гипноза?
– Какое-то затмение. Полусон-полубред.
– Перед этим следовали уколы или появлялся какой-то странный напиток?
– Настоянный на травах, до сих пор помню его мятно-полынный привкус.
«Теперь становится понятно, почему я не могу пробиться к его сознанию, – страстно изогнулась она, пытаясь вырвать у Зомбарта хотя бы несколько последних секунд его мужского интереса к себе, – почему я не могу получить из космоса никаких сведений о его будущем! Его заблокировали. Знали, что мы – я или кто-либо другой – попытаемся заглянуть в его будущее, подчинить Имперскую Тень себе, стремясь при этом всячески влиять на его решения. И захотели обезопасить и его самого, и Германию, а следовательно, и весь мир от появления еще одного фюрера – более мудрого и уравновешенного, но от этого, возможно, еще более опасного».
Ей давно следовало бы признаться Скорцени, что Великий Зомби недоступен для нее, однако мешала профессиональная гордость. К тому же приближалось окончание войны, и она боялась оказаться ненужной Скорцени, единственному человеку, который способен был защитить ее от гестапо, давно пытавшемуся избавиться от нее как от опасного источника сведений, которым неминуемо воспользуются враги.
Даже идею этой встречи в Штуберге подала обер-диверсанту она, зная, что, вводя мужчину в сексуальный транс, в значительной степени разрушает защитные свойства его воли и характера.
– И в июле прошлого года, и минувшей осенью ты еще чувствовал себя фюрером, – остывала Мария от жалкого