Алуэсса. Лариса Валентиновна Кириллина

войны с пиратами, ни про наличие каких-либо повстанцев, ни про преследование алуэсс там не говорилось ни слова. Все труды по истории Уйлоа, как древние, так и создававшиеся на Лиенне, излагали только официально допускавшуюся точку зрения, чрезвычайно апологетическую по отношению к империи и к династии Уликенов. История империи преподносилась как триумфальное шествие от победы к победе, а целью правления Уликенов считалось торжество Императора над всеми врагами, включая инопланетных пришельцев. На Уйлоа эта идеология позволяла сплотить империю и считалась единственно верной, а на Лиенне она возродилась в форме восторженного поклонения всем традициям предков. Усомниться в чем-либо считалось если не преступлением, то порицаемым вольнодумством.

      Сам Лаон Саонс не избег воздействия царившего на Лиенне культа империи, поскольку с детства привык почитать великое прошлое уйлоанцев и верить в существование «звездного императора» – существа, разумеется, смертного, но хранящего сакральный огонь всеобщего очага. «Теперь я существенно пересмотрел свою точку зрения на столь одностороннюю историческую концепцию, – признался профессор Саонс. – Однако это не значит, что я сколько-нибудь разочаровался в достоинствах его величества Ульвена Киофара Уликеннса Джеджидда, родство с которым – величайшая честь для меня».

      – Только вообразите себе, супруг мой, – проронила Илассиа, – что мы с отцом должны были чувствовать, когда встретили вас наяву в Виссеванском университете!

      – Но сейчас-то вы убедились, моя дорогая, что я существо из плоти и крови, и неспособен творить чудеса, – ответил Ульвен. – И категорически не желаю, чтобы мне поклонялись.

      – Мне-то можно? – слегка усмехнувшись, спросила я.

      – Зачем? – искренне удивился он. – Уважения совершенно достаточно. Да и то я предпочитал бы, чтобы коллеги указывали мне на изъяны в моей работе.

      – С вами просто боятся связываться.

      – Почему? Ни склочность, ни мстительность мне, я надеюсь, не свойственны. Я сделал выводы и стараюсь, как вам бы хотелось, поменьше «тиранствовать» на занятиях. Но времени у меня очень мало, и разговоры на посторонние темы немедленно пресекаются. Это касается и коллег, и студентов.

      – А можно мне посещать ваш курс поэтического перевода?

      – Если вам нечем больше заняться, пожалуйста. Расписание плавающее, уточните у декана Темары Ассур. Все занятия дистанционны, мне некогда ездить в колледж. Только будьте добры, дорогая, готовьте задания наравне с остальными, хоть вы и магистр.

      – Что вы сейчас проходите?

      – Самое интересное для вас мы уже прошли. Это были ликанийские тексты, привезенные Карлом и его отцом, господином бароном. Гимны Гуош-и-Дакыр вы тоже знаете, сами переводили.

      – А какое было последнее задание?

      – Та самая «Лорелея»

      – «Ich weiss nicht, was soll es bedeuten?» – процитировал первую строку Карл.

      – Да, мой друг. Студенты