– Ну вот, а вы, Гольвег, сомневались, – первым нарушил молчание Отто Скорцени, когда осколки достигли земли, а султан песка и пыли осел на обломках ближайших сосен. – Вас, Гольвег, всегда трудно в чем-либо убедить, пока не увидите собственными глазами.
– Но ведь такое приятно увидеть, – невозмутимо ответил Гольвег, краем глаза следя за удивленно посматривавшим то на него, то на Скорцени лейтенантом Кондаковым. Диверсант еще не понимал, что становится свидетелем обычного для Скорцени «психического спектакля» – как называли эти импровизации «первого диверсанта рейха» его подчиненные.
– Что скажете, лейтенант Кондаков? – мгновенно забыл о существовании гауптштурмфюрера Скорцени.
– Страшная сила.
– Операция «Кровавый Коба»!.. Старались. Диверсия века. Кто осуществил? Старший лейтенант Кондаков. Не оговорился, на задание вы отправитесь старшим лейтенантом, в рейх вернетесь капитаном. О награждении вас Рыцарским крестом позабочусь лично. Но это к слову. Вы видели, что минуту назад произошло с машиной? Конечно, у Сталина машина бронированная. Но мины будут потяжелее.
– Такая разнесет! – оживился Кондаков.
– Не думайте, что все две недели, которые остались до высадки в России, вас будут развлекать такими зрелищами. Эта «Коба-мина» слишком дороговата, чтобы доставлять вам подобное удовольствие. Но закреплять ее и посылать радиосигнал вам придется раз сто. Чтобы до автоматизма. Взрыв на машине Сталина вам тоже не обязательно лицезреть. Радиокоманду вы сможете подать, находясь в одиннадцати километрах от места взрыва.
– Ну?! – недоверчиво взглянул на штурмбаннфюрера Кондаков.
– Как видите, мы вовсе не собираемся превращать вас в смертника. В отличие от Сталина нас приучили ценить те самые кадры, которые «решают все».
– Понимаю, – вновь перевел Кондаков взгляд туда, где вместо машины осталась обрамленная обломками воронка.
– А теперь я хочу услышать ваше твердое «да», лейтенант. Если вы считаете, что не в состоянии справиться с этим заданием, говорите прямо. Мы подберем другого руководителя группы, вы же останетесь исполнителем обычной «грязной» диверсантской работы. Но уже в других операциях. При этом вас никто не упрекнет ни в трусости, ни в отказе осуществить акцию «Кровавый Коба».
– Я говорю: «да», господин штурмбаннфюрер, – с некоторым раздражением подтвердил лейтенант.
– Что ж, в таком случае идите и готовьтесь к выполнению задания. Вам покажут несколько фильмов о Москве и Подмосковье. Экипируют. Отлично вооружат. Дадут надежные явки в окрестностях русской столицы. И поймите: теперь вы – «второй диверсант рейха». Увы, пока что второй, – улыбнулся Скорцени одной из тех своих, почти ласковых, улыбок, при виде которых даже давно близкие к нему люди содрогались. – Титул «первого» временно сохранится за мной. Вас это удручает?
– Нет.
– А жаль, –