– Справедливо, – согласился Гиммлер, останавливаясь у руин замка. – Народу нужен вождь-освободитель, нужен новый символ надежды – вот в чем проблема.
– А ведь уже спустя месяц после своего пленения генерал Власов сказал, – поспешно достал из кармана записную книжку редактор: – «Чтобы добиться победы над Советским Союзом, нужно ввести в бой против Красной Армии военнопленных. Ничто не подействует на красноармейцев так сильно, как выступление русских соединений на стороне немецких войск»[36].
19
В самый разгар обсуждения, происходившего в «генеральском» зале, в дверях неожиданно появилась официантка. Открытое славянское лицо, еще не утратившие природную розоватость щеки; пухлые, жаждущие поцелуев, губы и опьяняюще крутые бедра.
Пока она ставила на стол котлеты с гречневым гарниром, все три генерала жадно прощупывали ее фигуру взглядами, а Трухин даже не удержался и сумел попридержать ее за дородный стан.
– Не могу, ох, не могу! – азартно повертел он головой, втягивая ноздрями хмельной запах тела официантки. – Настоящая украинская молодуха-молодица, из тех, от которых у меня особый мужской восторг. Скольких я пропустил через свои руки, скольких, впрочем, пардон… Нервы сдают, как порванные струны.
– Побереги их, драгун, они тебе еще понадобятся, – посоветовал Малышкин, который и сам пьянел от близости пышного женского тела.
Но как только официантка исчезла, генералы мгновенно забыли о ней. Последние события в Европе настолько круто замешивали их судьбы, что, может статься, вскоре им уже будет не до «молодух-молодиц», и даже не до собственного «мужского восторга».
– Кстати, а какова судьба нашего послания фюреру?[37] – поинтересовался Трухин, уже вовсю орудуя вилкой.
– Некоторое время мы с вами, господа генералы, действительно с надеждой ждали реакции фюрера на наше сдержанное, хорошо продуманное послание, но… Теперь мне уже точно известно, что его не последует. И кто знает, возможно, это даже к лучшему.
Генералы забыли о еде и удивленно уставились на командарма. Словно бы испытывая их терпение, Власов, наоборот, неспешно, сосредоточенно поглощал пищу.
– Что вы имеете в виду, товар… господин, – тут же исправился Трухин, – командующий?
В последнее время в штабе РОА жестко следили за тем, чтобы в обращении не употреблялось слово «товарищ». Немецкий офицер связи капитан Штрик-Штрикфельдт предупредил Власова, что кто-то донес в гестапо и в штаб Верховного командования, что русские офицеры продолжают обращаться друг к другу по канонам Красной Армии. Судя по всему, донос был составлен кем-то из бывших белогвардейцев, которые относились к «власовцам» с еще большим недоверием и подозрением, нежели немцы.
К тому же с появлением власовцев власти заметно потеряли