Под ситцем линялым сжимаются мышцы,
я Розу хочу защитить.
Мне нравится клоун весёлый и рыжий,
дарящий гимнастке цветы.
Не будет она пусть красавцу невестой!
Так хочется ей подсказать:
«Жених твой тебя называет принцессой
и преданно смотрит в глаза.»
Под куполом цирка Розетта звездою.
Вдруг ахнул в безумии зал….
Силач растерялся, а клоун спокойно
гимнастку, как мячик, поймал.
Я в цирке… полвека с тех пор пролетело
сползает слеза по щеке…
Гимнасты летают, что ангелы в белом;
у сказок счастливый конец.
Попутчики
Скорый ждал к отправленью сигнал.
На вопрос: «Разрешите войти»?
Вы, услышав ответное: «Да» —
с удивленьем застряли в двери.
Снег…
А я не забыла ещё —
стук колёс,
непроглядную ночь,
до утра разговор ни о чём,
по стеклу…
вниз сползающий дождь.
Кроме нас никого нет в купе,
я не вслух,
став на миг к Вам спиной,
посылаю спасибо судьбе,
нам позволившей встретиться вновь.
Сеет свет полинявшее бра,
мы опять говорим ни о чём,
обжигаясь, как в тот/ прошлый раз/
чай горячий с баранками пьём.
Быстро мчит, извиваясь состав,
я как будто в нечаянном сне.
Близорукие щуря глаза,
нежно Вы улыбаетесь мне.
Полночь.
Холодом дышит стекло,
рама узкая в кромке седой…
мы негромко ведём диалог,
не законченный нами весной.
Ночные размышления
Снова дождь…
Непроглядная темь за окном.
И хотя в доме тишь… не смыкаются веки,
друг за друга цепляясь отдельным звеном,
мысли тянутся медленно зубчатой цепью.
Проплывают картины из разных времён,
будоражат сознанье знакомые лица;
в истомлённой душе, то огонь полыхнёт,
то ознобом пронзая, метель закружиться.
Жизнь лишь в вымыслах плавно и ровно течёт,
наяву в ней не всё под сиянием вешним.
Я сполна испытала реальность её,
кожей правду впитав, не осталась безгрешной.
Несмотря на почтенность, я даже сейчас
не готовлю себя аскетичностью к раю,
не стараюсь с утра образам докучать,
вечерами молясь, святость не обещаю.
Мамино платье…
Зная шутки погоды предзимней,
я пытаюсь в шкафу разобраться,
летние вещи к стенке подвинув,
обнимаю вишнёвое платье.
Ощутив лёгкий запах сандала,
затянулся