– Можете считать, что выбор я уже сделал, – ответил Шмидт, прежде чем действительно сделал его… этот выбор.
12
Шум от удара дверью, которым Ракетный Барон фон Браун завершил свой неудачный визит к упрямому и явно зазнавшемуся творцу «шернеролета», донесся и до слуха Скорцени.
– У вас там что, штормит, а вы забыли закрыть дверь? – спросил он.
– Можно сказать и так. – Молвив это, маркграф фон Шернер поначалу решил было этим и ограничиться, но, подумав, что самое время открыть глаза своему патрону на взаимоотношения с руководителем Пенемюнденского центра, с нескрываемой иронией добавил: – На самом же деле это разбушевался Вернер фон Браун. Поэтому здесь были настоящие порывы урагана, по принципу «буря и натиск»!
– Он все еще где-то рядом?
– Вряд ли. Наверняка уехал. Разговор выдался тяжелым, а точнее, вообще не сложился.
– И что же привело его к вам? – насторожился Скорцени.
– Не знаю, стоит ли рассказывать об этом, – явно лукавил Шернер, зная, что на самом деле стоит. Он прекрасно понимал, что Браун на этом не остановится и действия его следует тактически упреждать.
– Выкладывайте, причем очень быстро. Хотя нет, не по телефону. Нам все равно нужно встретиться. Обнаружились следы фрейбургского дисколета.
– Неужели?! Так это же прекрасно! – возликовал Шернер, давая понять, что о Вернере, с его «бурей и натиском», окончательно забыто; для общения со Скорцени существуют темы поважнее.
– Увы, самого дисколета уже нет.
– Но он был?!
– Вне всяких сомнений!
– Куда же он девался? Куда он вообще мог деваться в этой стране?
– По этому поводу можно выражаться и похлеще, но… Минут через двадцать на вашей посадочной площадке приземлится «Физелер Шторьх», который доставит вас во Фрейбург, откуда я, собственно, и звоню. Мы побываем на месте, где этот аппарат хранили, точнее, скрывали, а главное, у вас появится возможность встретиться с местным инженером, принимавшим участие в восстановительных работах этого, как они здесь называют, звездолета.
– Это очень важно, господин Скорцени, – еще больше заволновался Шернер. – Ничто не может заменить рассказ очевидца, тем более – инженера.
– Заодно поговорим о некоторых любителях «бури и натиска».
Самолетика он дожидался, уже стоя у посадочной полосы. Пролетая над руинами городов, пепелищами сел и забитыми воинскими эшелонами железнодорожными станциями, Шернер благодарил судьбу, что она не швырнула его в крематорийную топку «восточной бойни» и что даже те аппараты, которые он пытается создавать, в этой войне – по крайней мере, в этой – задействованы не будут.
В отличие от Брауна, который давно и безнадежно увяз в военных заказах и фронтовой истерии, Шернер стремился дистанцироваться от всего, что происходило на фронтах, убеждая себя, что занимается чистой наукой. И что плоды