Командованию корпуса была доведена запоздалая «Директива командующего войсками Западного особого военного округа с объявлением приказа Народного комиссара обороны о возможности внезапного нападения немцев в течение 22–23 июня 1941 года».
Для взвинченных до предела командиров частей это неожиданно стало облегчением. Но из штаба был отдан приказ: «Находиться в боевой готовности. Личный состав из казарм не выводить».
Начальник штаба 94-го Кубанского полка майор Владимир Гречаниченко, узнав о приказе, долго матерился и кричал:
– Это какая же сволочь додумалась до такой измены?!
Наступил рассвет 22 июня 1941 года.
Линия горизонта на востоке начала медленно розоветь. В низине клубился легкий туман. Скоро должны были проснуться и запеть птицы. Именно в этот момент раздался тяжелый, прерывисто-надрывный гул моторов.
Гул бомбардировщиков разбудил жену капитана Ракитина. Она накинула ситцевый халатик на ночную сорочку, плотнее прикрыла форточку. Подоткнула одеяло на детской кроватке, где спала маленькая Оля. Поправила подушку под головой сына Бориски. Подумала про себя:
– Учения… Вот и Николай ночевать не пришел, прислал красноармейца с запиской, что заночует в полку.
Вышла в коридор. В заставленном вещами и сундуком коридоре было тихо. Лился желтый свет от тусклой, засиженной мухами лампочки, свисающей на скрученном проводе с высокого потолка.
Гул моторов все ближе, ближе. Заревела сирена.
По спине пробежал холодок тревоги. Она села на прохладную крышку сундука, уже чувствуя приближение беды.
В казарме на тумбочке затрещал телефон. Дневальный вырвался из полудремы, схватил трубку телефона.
– Дневальный по эскдркрасноарм…
Крик на том конце провода оборвал его скороговорку.
– Какого х…ра ты еще стоишь, дневальный! Поднимай людей! Боевая тревога!
Человек с красной повязкой на рукаве вбежал на середину казармы. Оглянулся на двухэтажные кровати, тумбочки, фикус, стоящий в углу казармы, и закричал:
– Эскадрон, подъем! Боевая тревога!
Этот крик оборвал все – сны, прошлую жизнь, мечты.
Крик дневального и вой сирены застали красноармейцев неподвижно лежащими под одеялами. Через секунду уже отрывались от подушек стриженые головы, отбрасывались в сторону одеяла, мелькали босые ноги. Бойцы, еще не успев вырваться из пелены домашнего сна, с полузакрытыми глазами на ощупь хватали штаны, наматывали обмотки.
Помкомзвода сержант Борзенко за месяц до армии успел жениться. В коротком солдатском сне пришла любимая жена Лиза. Она звала его к себе: «Борзик, ну где ты, Борзинька» и тянула его руку к себе на живот. А он трясущимися руками уже торопливо рвал пуговицы на ее платье… И тут на самом интересном месте раздался крик дневального. Сержант открыл глаза – чертыхнулся:
– Нет!