Одна зима на двоих. Полина Верховцева

все ее не волновали. Только Хасс, и его странное обещание подложить к себе под бок, от которого по спине бежали мурашки с полевую мышь.

      – На, – рядом с ней остановился Войс и протянул ей какую-то сморщенную пластинку, – ешь. Ты, наверное, голодная.

      О еде она не вспомнила за этот день ни разу. От круговорота событий, который так стремительно вырвал ее из привычной жизни, напрочь пропал аппетит.

      – Бери. Это мясо вирты.

      Ким вскинула на него испуганный взгляд, а оптом посмотрела туда, где звери укладывались на ночлег.

      – Их еще и едят?

      – Да. С медовым соусом они очень даже неплохи, а в сушеном виде, конечно, редкостная гадость, но голод прекрасно утоляют

      – Войс, – раздался суровый оклик Хасса, – отдал?

      – Да, – воин сунул мне в руки пластинку.

      – Тогда отошел, живо.

      Я почувствовала, как вокруг меня будто вырастает невидимая стена. Мужчины поспешно отводили взгляды и больше никто из них ко мне не подходил, и не делал попыток заговорить. Опасались кхассера, который мрачный, словно демон стоял возле выхода из пещеры и смотрел на что-то за ее пределами.

      К нам приближался очередной Сеп-хатти. Он ярился, ревел лютым зверем, скалился, подбираясь к нашему убежищу, надвигался белой стеной, грозя ворваться наружу.