Юность и одиночество. Мария Алексеевна Толмачёва

Только

      Их не продать, не съесть…

      И не то, чтобы я голодаю,

      Не в семнадцатом веке живем,

      И писать я, конечна, рада,

      И стихи вижу я живьём,

      Но чего они стоят? Право,

      Лучше бы я не писала

      Этих строк, но по нраву

      Мне рифма уже прозвучала.

      Бой с тенью

      Разверзлась душа.

      Осколки

      гранаты пускали в путь.

      Наглаженная футболка

      Твою прикрывалась грудь.

      Из автомата бойко летели пули,

      когда

      Ты смеялась так громко,

      Звонких смехов летела орда.

      Свинец -

      в самое сердце

      И рядом,

      в область груди.

      Ты тогда по инерции

      Сияла

      ярче звезды.

      Внутри шли бои

      скрытные.

      Я только прошу невзначай:

      Ведя войны свои

      самобытные,

      Однажды

      не проиграй.

      Восхождение тишины

      Я нашла смысл жизни тогда,

      когда оборвался трос

      Упала

      иконописно

      На тело

      прядь тёмных волос.

      Ещё вечером

      щетка зубная

      Скрежетала по белым эмалям.

      Раззевалась

      улыбка дурная

      На встречу любым фестивалям.

      Днём горланила

      плакала

      била

      Руками о кафельный пол.

      Лампа на кухне светила

      на больной,

      Оглушающий стон.

      А ночью тело,

      устав

      Достало верёвку со шкафа.

      Ступни на табуретку

      стремглав.

      Предчувствие кенотафа.

      Теперь ноги к полу пристали

      холодному,

      Ногти впились в ладонь.

      Руки вскричали тебе

      чужеродному:

      Где объятий твоих эшелон?

      Сердце больше не билось,

      но пело

      О разлуках

      с твоим нежным телом.

      Закатились глаза

      слезливы.

      Плыли воспоминаний архивы.

      Только я не могла

      ни кричать,

      Ни петь песни

      о своих болях.

      Не смогла от себя убежать,

      Размягчить

      в дурных алкоголях.