Нет, нет, свидетельство о разводе я еще не получила, но через три недели это случится. Ненавистная бумажка окажется в папке моих документов, и на этом в наших отношениях с Виктором будет поставлена жирная точка.
Я снова стану Ингой Блиновой, как раньше.
Хотя кого я обманываю? Точка давно поставлена – в тот день, когда я узнала, почему мой дорогой Витечка так любит задерживаться на работе. Дуреха, решила сделать ему сюрприз, устроилась в ту же фирму.
Кстати, сюрприз получился отменный. Только не для него, а для меня. И дернуло же меня не вовремя зайти в кабинет мужа…
– Не думай об этом, просто не думай! – командую себе.
Встаю у зеркала в прихожей, поправляю на плечах красную шелковую блузку-безрукавку, одергиваю черную юбку. Еле-еле застегнула, сучку такую!
Ну да, чутка поправилась, признаю.
Точнее, я никогда слишком стройной и не была. Мой обычный вес при скромных метре шестидесяти пяти – шестьдесят килограммов. Ладно, кого я обманываю, шестьдесят я весила, когда заканчивала школу. К двадцати трем на мою шикарную фигуру налипло еще пять килограммов.
А потом случилось счастливое замужество. А потом карантин.
Фиг бы с этим карантином, мне и дома прекрасно работалось. Я неплохой бухгалтер, но работа дома имеет свои особенности. Не надо никуда ходить, к тому же и холодильник в полном моем распоряжении, и конфеты.
А еще я готовить люблю.
Нет, я не обжора, просто считала своим долгом баловать мужа вкусненьким. Вот и старалась на кухне, готовила разносолы и даже пекла. Курица по-царски, жареная картошечка, пирог с вишней, блины с разными начинками. Между прочим, по фирменному бабушкиному рецепту. Что поделать, говорящая у меня фамилия.
Только вот он от всей этой вкусноты не пополнел ни на грамм, а я… Ко мне с детства жирок так и лип. Съела пирожок – и на тебе плюс на весах. Съел отбивнушечку с пончиком – и все, завтра на весы вообще не становись, зачем себя расстраивать?
Словом, к двадцати пяти я умудрилась покруглеть до семидесяти пяти. Но разве я виновата, что вкусно готовлю?
В конце концов, что такое семьдесят пять килограммов? Это же не сто.
В любом случае, плюсы ведь тоже имеются: я вполне себе аппетитная – вон у меня какая пышная грудь! Да за такую грудь многие убили бы. И попа роскошная. Ноги… ну, когда-то были стройные, да.
В общем, не Дюймовочка, согласна. Но разве это повод бежать налево? Есть куча пар, где мужчины остаются верными женам, даже если те превращаются в бегемотов. Есть же, да?
Как там говорят? В богатстве и в бедности, в болезни и хвори, телесах и худобе… Стоп, кажется, про худобу там ни слова. А должно бы быть! Чтобы всякие там Вити не сбегали ко всяким там сушеным воблам.
Настроение стремительно летит в пропасть. Глаза грустнеют, наливаются влагой. Уже прошло три недели, а я все не могу прийти в себя.
– Не реви! – приказываю себе.
В самом деле, я что, зря час красилась, что ли? Зря завивала волосы в локоны? И потом, разве только фигурой красив человек? Вон у меня какие выразительные глаза, темно-зеленые, между прочим. Редкость. И волосы от природы медно-рыжие – ведь прелесть, правда?
К тому же сегодня седьмое марта, корпоратив. Я твердо намерена на нем блистать.
И мне решительно все равно, что там будет бывший муж, точнее это очень даже хорошо, что он там будет.
Я потратила всю заначку на обновки. Я этому козлу нос иду утирать. Пусть посмотрит на меня красивую, пусть искусает все свои локти. У него их, правда, всего два, но это уже детали.
Накидываю на плечи пальто, сую ноги в ботильоны на шпильках, немного покачиваюсь с непривычки и выхожу из квартиры.
Добираюсь до места на такси, наплевав на экономию, и походкой от бедра иду в ресторан.
А там музыка, куча народу. Наш бухгалтерский отдел в полном составе за огромным столом справа.
Припоздала, зато как эффектно появилась! Все повернули головы в мою сторону. Даже бывший муж… со своей сушеной воблой, Верочкой. Та веселится со всеми, вырядилась как путана, в облегающее бежевое платье, выставив напоказ фигуру. Зараза, весит, небось, как микроб, замученный приступом анорексии. Не плечи, а кости…
Впрочем, они с Виктором смотрятся гармонично – бывший муж тоже худой. А при тусклом освещении и вовсе похож на Кощея, такие острые у него скулы. Черноглазый, черноволосый Кощей с бледной кожей. Мой любимый Кощей… был.
Так и прибила бы обоих. Взяла что потяжелее и ух! Или закормила бы до смерти – это как вариант.
Временно откладываю мечты о расправе над этой парочкой. Приветствую коллег, и меня усаживают аккурат напротив этих двоих, поскольку свободных мест больше нет.
Растягиваю губы в попытке улыбнуться. Получается самая неестественная на свете улыбка. Но все же это лучше, чем разреветься на весь зал, а ведь это именно то, что мне хочется сделать. Меня трясет, в груди