– Борисыч шутит. – Вова зачерпнул полную ложку горчицы, отправил её в рот и пренебрежительно поморщился. – Слабая.
– Нормальная, – возразила рыжая, содрогнувшаяся от одного вида этой дегустации. – Лучшая в городе.
– Ты просто не пробовала настоящую, – ответил тяжеловес. – Я однажды в Одессе на Привозе покупал…
– Вот как? – Кац приподнял бровь. – Кто напомнит мне имя того поца, что надел Лёве Минкину на голову ведро с аджикой?
– Почему это сразу поц? – возмутился Вова. – И не ведро там было, а маленькая баночка.
– Лёва говорил за ведро.
– Он бы это отраву ещё цистернами считал. В следующий раз башку отверну.
Иван поставил на краешек стола пустую чашку и осторожно поинтересовался:
– Простите, Владимир, а зачем боксёру кастет?
– Привычка, – смутился Вова. – Но вообще-то он пластмассовый. Опять же с начальством удобно обсуждать финансирование моей лаборатории: приходишь, значит, в кабинет и небрежно так играешься…
– Какое финансирование?
Вместо боксёра ответил Лаврентий Борисович:
– Вова у нас заведует лабораторией в НПО «Лазурит». Кандидат наук, между прочим.
– Да? – Глаза у Ивана округлились до невозможности, отчего запульсировала болью рассечённая бровь. – Тогда зачем вот этот маскарад?
– Не маскарад, просто маска, – уточнил боксёр, с некоторой долей смущения застёгивая верхние пуговицы рубашки, чтобы скрыть золотую цепь в палец толщиной. – Зато в трамвае никто не хамит.
– Вы ездите на трамвае? – удивилась Ирка, вспомнившая про оставленный на улице «Лендровер».
– Нет, не езжу, но вдруг когда-нибудь придётся?
Гости разошлись поздно вечером. Изрядно подвыпивший боксёр порывался вызвать всем такси, но Лаврентий Борисович предпочёл пешую прогулку, а Ирка, загадочно посмеиваясь, отказалась, ссылаясь на необходимость перемыть посуду. Вот её-то, не посуду, разумеется, выпроводить оказалось труднее всего – слёзы, упрёки в чёрствости и жестокосердии… Так похоже на маленький семейный скандал! А ведь Иван был твёрдо уверен, что не давал никаких поводов к матримониальным поползновениям. Ну да, было пару раз, может, чуть больше, но это до армии, когда ещё мог ходить на двух ногах.
Вот дура! Ну зачем ей связывать жизнь с инвалидом? Вбила в свою рыжую башку бредовую мысль и теперь носится с ней как с писаной торбой.
Но всё же выпроводил, объяснив необходимость остаться одному горящими сроками по сдаче очередной книги. Вот этому поверила, хоть и с большим трудом. Правда, пообещала заглянуть утром и проверить – всё равно выходной. Неугомонная ведьма даже запасной комплект ключей вытребовала. Да не жалко, пусть берёт, а то вот так сдохнешь ненароком, и пока соседи не начнут возмущаться из-за запаха…
Впрочем, эти соседи только обрадуются, ибо упрямый писатель, отказывающийся продавать квартиру скупившим почти весь дом сектантам, давно у них костью в горле. То ли адвентисты, то ли иеговисты… разинули пасть на лакомый кусок в виде трёхэтажного