– Потом. Всё потом. Это пройдёт. Мне нужно время.
– Возьми время. Возьми сколько хочешь времени. Я буду ждать. Сколько надо.
– Спасибо.
Тебе потребовалось двое суток, которые я честно отмолчал, сотни раз отводя руку от телефона, отводя застывший над клавиатурой палец. Не писал тебе, не звонил.
Потом ты простила меня, об этом я узнал из твоего письма, тебе хватило времени. От счастья хотелось станцевать какой-нибудь зажигательный танец, но я решил отложить мувинги и схватил трубку.
– Ты простила меня? – спросил я взволнованным голосом.
– Ты о чём? – я услышал в трубке твой полудетский смех. – Приезжай скорее, я так сильно соскучилась.
Возможно, это тебя услышал Господь. Потому что на следующий день расследование закончилось. Закончилось наконец моё отлучение от тебя.
А ещё через день, побросав у парадной сумки со слезами и ревностью, я влетел в открытую дверь и с разбегу угодил в уют твоей улыбки.
Глава 7
Встреча, которую так долго ждёшь, живёшь ею, много раз проигрываешь в голове в разных вариантах, – видится счастливым туманом. А когда я обнял тебя, то снова, как много раз раньше, почувствовал себя мальчишкой. Словно мне семнадцать и случилась первая любовь. И желание настолько сильное, будто меня три жизни томили рассказами и картинками про это, а в руки ничего не давали. Отчётливое понимание того, что жить с тобой или умереть – всё счастье, когда ты в моих руках. Главное – с тобой. Рядом. Обнявшись.
Впервые обнаруживаю у себя маленькие полусадистские наклонности терзателя любимого тела – словно дали наконец плюшевую игрушку, предел детской мечты, и теперь душу её, кусаю, мну и треплю, так сильно радуюсь своему огромному счастью – люблю в общем.
От телесного пира рывком – иначе никак – мы перешли к пиру застольному. Ты – математический кудесник еды, умеешь слагать почти несовместимые ингредиенты так, что результат поражает точностью и искать «ошибку» становится незачем и некогда; сначала всё поедается глазами и тут же – руками-зубами, а затем предаешься воспоминаниям о чуде.
После – лишь короткий отдых под философию моей сигареты и отмеченный влажной хитринкой взгляд твой.
– А давай, наш Юрка будет немножко клоуном? – спросила ты.
– Давай. Как ты?
– Нет, я серьёзный клоун, – твой смех заразителен, обязательно поддашься и тоже рассмеёшься, и вот меня уже не удержать.
– Тогда пусть он будет пафосным немножко клоуном.
– Как это? Как ты?
– Не знаю пока. Придумаю, потом покажу.
Кивнув и улыбнувшись, ты плавно опустилась на кровать и погрузилась в свою рутинную работу за ноутбуком, разбирая пачки файлов, перепачканных кудрявой вязью непонятных мне слов. Работа, которую ты выполняешь, – твой наркотический буквенный угар.
Я сидел и подглядывал за тобой, за тем, как ты умеешь погружаться в то, что делаешь. Мне казалось,