Еще один молодой человек, тоже с подпорченной алкоголем печенью. Сколько он пролежал дома непонятно, но к нам он попал с пневмонией во все легкие и с полностью забитыми гноем бронхами. Сепсис, шок, поддерживающие давление препараты, постоянные отмывания бронхов от гноя, насилие над аппаратом ИВЛ, который просто отказывался дышать в таких условиях. Да, еще поправка: молодой человек родом из очень Средней Азии. Судя по состоянию, в котором он приехал, особо заботливых людей вокруг него не было. Но стоило бедолаге попасть в больницу, как оказалось, что обеспокоенной родни у него пол-Москвы. Сначала пришел друг. Узнав, что о здоровье пациентов мы беседуем только с родственниками, он привел штук пять братьев (двоюродных, так как паспорт с той же фамилией никто предъявить не может), несколько двоюродных сестер (пара пришла с детьми), троих дядюшек и вполне реальную маму – она прилетела откуда-то издалека, по-русски не говорит. Все семейство сидит в больнице почти круглосуточно: часть на улице – там есть вполне удобные лавочки, а часть осаждает отделение. Каждый хочет зайти и постоять рядом. И каждый, просительно заглядывая в глаза, спрашивает: «он не очень сильно болен? он поправится?» Я, опять-таки, как попка-дурак, повторяю, что пациент погибает. Что шансов ничтожно мало. Не слышат, не понимают, продолжают заискивающе улыбаться и повторять один и тот же вопрос. И проситься в блок просто постоять рядом. Очень назойливо. Какая-то другая культура и другой взгляд на вещи. И никуда от этой толпы не спрятаться.
Наконец все достигло апофеоза: мне позвонил охранник с центрального выхода и спросил, что делать с толпой из сорока человек, которая рвется навестить нашего умирающего. Я ответила только одно: не пускать. И пошла устраивать разнос тем, кто уже проник в больницу – их было всего трое: главный затейник и две женщины. Потребовала, чтобы все эти хождения прекратились. Кстати, уже убегая с работы, я встретила этого главного затейника. И спросила, что все происходящее значит. Он ответил, что у них так принято: если кто-то попадает в больницу, бросать все, идти туда, сидеть и ждать хороших известий. Те, кто работает, берут отгулы, приезжают из других городов.
Просто садятся и ждут, когда все станет хорошо. Мои пророчества, что хорошо уже не будет, почему-то никого не смущают.
Немолодая дама 60+ – ожирение, диабет, флегмона стопы (вскрыли), здоровенная пневмония. Одышка, печень поехала, почки так себе, глюкоза прыгает… Потихоньку собираем, но все очень и очень небыстро. И тут врывается ее сын и начинает кричать, что мы тут калечим его маму, и он нас всех поубивает. Я вызываю охрану, сообщив, что неадекватный мужчина угрожает мне и остальному персоналу. Тут вошли еще две дамы: одна представилась как жена, другая как сестра дебошира. Первая начала меня обвинять в том, что я оскорбляю ее мужа, а вторая снимать все на телефон. Пришел