Но я ему не завидую! Это точно!
Таська, читала, что англичане начали бомбить немцев? Правда, нам здесь от этого не легче. Как бы англичане войну не выиграли в 43-м году. Но тогда все равно домой. У вас там будущего так не ждут, как здесь. Уж очень не хочется провести осень в этих местах: лета мы не видели, а что будет осенью?
Вот только сегодня, кажется, началось лето, а дни пошли уже на убыль. Прошли белые ночи Ленинградской области.
Ох, как не хочется провести в этих болотах осень. Таська, вот теперь я с удовольствием бы уехал работать в тыл. Шесть месяцев непрерывных боев за глаза, а больше уж, кажется, лишку. Правда, я понимаю, что большинство окружающих меня устали сильнее. Теперь редко, очень редко можно услышать звуки гармошки, они тревожат душу и напоминают о чем-то далеком, недосягаемом. Перед сном в памяти проплывает все, даже мелкие детали. Этот перерыв в жизни (война) как огромная перегородка, все осталось за ней. А впереди что-то неясное и призрачное, во что трудно верить. Даже нельзя представить, как, когда, каким образом можем мы попасть домой. Это будет единственный, особенный день в жизни каждого.
А туристом я больше никогда не буду. До чего осточертел этот дым от костров, который съел все глаза, руки и лицо. Костер – наша подмога, даже от комаров спасает «родной» костерок. Да, представьте себе, это при наличии непрекращающихся дождей.
Тася, получил от тебя письмо. Почему мама не пишет? Деньги – 700 рублей – послал на тебя. Таська, смотри, пусть мама едет в Воротынец и сделает запас до следующего июля. Загоните все и доставайте продукты. Между прочим, и сейчас есть сказочные уголки в нашей стране. Некоторые получают письма с границы, из Южного Казахстана, так там масло 25 рублей кило, сало 30 рублей, свинина 10 рублей, яйца 8 рублей, мука пшеничная 40 рублей пуд, курица 15 рублей, но это места, куда без пропуска не пускают. А в Алма-Ате теперь денег столько, сколько и в Горьком, но цены все-таки раза в 1,5 ниже. Вообще, конечно, о жизни и о войне вы знаете больше нас, ведь здесь нет радио и очень редко бывают газеты. Мы знаем только то, что делается на фронте в пределах 10–15 километров, но войну немцы, кажется, уже не выиграют, большие шансы имеют американцы и англичане.
Тася, а я завидую Ольдекону. Скажи ему, что он в сорочке родился. Не желаю им попасть сюда, а когда-то Леле желал, не помню, почему. Пусть извинит! Ведь они туризм не любили. А я стремился сюда и не жалею об этом.
Леле скажите, что мы с ним прокатимся еще на пароходе и попьем пива в хорошем тихом ресторане или на палубе, но только обязательно в тишине. Денег достанем, пусть не беспокоится. После войны займемся сельским хозяйством или чем-либо подобным.
А то, что Лелька мне писал, так это свист, но я на него не обижаюсь – ему, вероятно, не до писем.
Двадцать дней непрерывных боев. Дорого нам обходится Старая Русса. Бой завязался такой, что на каждую дивизию приходилось два-три километра фронта. Войск было столько, что не найти кустика,