– Наверное, большие силы ушли на Кобрин.
– А боев пока не слышно. Ну, что? Двигаем дальше?
Иван закончил переодеваться и был готов выступать далее. Разведка ночью себя чувствует лучше, чем днем. Так привычнее. Разделив с товарищами по одному бутерброду с салом и хлебом немецким, он выставил разведдозор, обеспечил фланги и арьергард. Таким порядком шли всю ночь и вышли к Бульково, где находилась полковая школа. Там «разжились» еще четырьмя сержантами и десятком новобранцев, ящиком тола и четырьмя противотанковыми минами. Увы, шоссейный мост через Мухавец требовал не менее полутонны взрывчатки, чтобы хотя бы минимально его повредить. Капитальное сооружение! Тем не менее лейтенант приказал уничтожить пост у левого предмостья, сумели заложить мины на стоянку для радиостанции и сунуть их под скользящую опору стальной фермы. Туда же ушел и почти полный ящик тола, установленный на неизвлекаемость. Лейтенант остался прикрывать отход с пулеметом и сумел изрешетить три автомашины с жандармами, прежде чем отошел и догнал группу. Но пришлось сменить направление движения: жандармы начали прочесывание местности, а немецких патронов захватили на посту совсем чуть-чуть, штук триста.
Вновь вернулись к школе, заглянули на склад и в столовую, правда там почти ничего не оставалось, отошли еще южнее и лесами двинулись на Луково, в общем направлении на юго-восток. Оторваться от противника получилось: дорога здесь одна, противнику требовался минимум полк, чтобы блокировать их в этом массиве. Грунтовку между лесами вновь форсировали с боем, но их уже было не 18 человек, а почти сотня.
В эти места отходили как разбитые части 28-го корпуса, так и всей 4-й армии. Больше всего было «танкистов» из южного городка. По ним первым открыла огонь немецкая артиллерия, и 22-я танковая дивизия понесла огромные потери, как в живой силе, так и в технике. Это про нее позже писали, что ворота ангаров с техникой были закрыты на замки. Плюс по пакету № 1 части дивизии должны были прикрывать штаб армии в Кобрине. По этим «планам» 22-й мотострелковый полк должен был выдвигаться к границе, чуть южнее крепости, а остальные части дивизии форсировать Мухавец по тому самому мосту и прикрыть Кобрин, то есть на восток. Бензина и соляра в машинах практически не было и боеприпасы не погружены. 22-й полк не смог реализовать свой первоначальный успех: они сбросили в реку первую волну немецкого десанта, но под артиллерийским огнем оставили позиции в шести фортах на юге крепости и к утру 23 июня отступили на 20–30 километров от города. Эти части находились в нескольких километрах от группы лейтенанта Артемьева. Основной проблемой для мотострелков был полностью израсходованный носимый боезапас. Напоминаю, что бойцы РККА, вооруженные винтовкой Мосина, имели в подсумках 90 патронов. А автомашины с боеприпасами сгорели в парках, склады на фортах были пусты. По планам их должны были занять части 62-го