Трудно было не понять, что он имел в виду, и ее целомудрие возмутилось такой оскорбительной откровенностью. Ее лицо пошло багровыми пятнами, она сердито вскинула голову и нахмурилась.
– Вы забываетесь, месье, – сказала она таким тоном, словно отчитывала нахального слугу. – Ваша дерзость невыносима.
Если ее слова и задели его, он ничем не выдал этого, лишь его улыбка стала еще чуть более мягкой и грустной. Он всегда придерживался мнения, что тот, кто хочет завоевать женщину, сначала сам должен стать ее рабом.
– Вы считаете меня дерзким только из-за того, что я разговариваю с вами без обиняков? Разве я что-то прошу для себя лично, требую платы за свои услуги? Я хочу спасти вашу жизнь, citoyenne, потому, что… – он секунду помедлил и, словно объятый порывом самоунижения, с жаром продолжил: – Потому, что желание бескорыстно служить вам сильнее меня. Разве это называется дерзостью?
– Нет, месье. Это просто невероятно.
Его глаза обежали ее слегка по-мальчишески гибкую фигуру, невысокую грудь, сохранявшее невозмутимое спокойствие лицо и золотистый ореол волос, освещенных неяркими лучами мартовского солнца, проникавшими в палату сквозь зарешеченное окно.
– Да, это кажется невероятным, – наконец согласился он. – Мне часто приходилось слышать подобные высказывания о моих поступках: таков уж мой характер, что все невероятное сильнее всего притягивает меня. Пускай однажды это плохо кончится для меня – что ж, я умру с улыбкой на устах, зная, что до последнего вздоха оставался верен себе. Но мы попусту тратим время, citoyenne. – Не дожидаясь от нее ответа, он заговорил быстрее: – У вас еще будет время поразмышлять и решить, доверитесь вы мне и позволите спасти вас, или же отправитесь отсюда прямиком на гильотину. Я не стану принуждать вас делать выбор, но попрошу вас выслушать меня.
Он вкратце изложил ей свой план. Прежде всего он собирался добиться перевода всех душевнобольных из Аршевеше в дом умалишенных на улице дю Бак, бежать откуда не составит большого труда. Затем он должен будет по поручению Конвента отправиться с инспекцией в департамент Ньевр. Все документы, включая паспорт несуществующего секретаря, уже готовы, и она, если пожелает, может занять его место и, переодевшись в мужскую одежду, отправиться вместе с ним. Вполне вероятно, что завтра она уже будет на улице дю Бак и завтра же, когда он вновь навестит ее, она должна дать ему окончательный ответ. Он искренне надеется, что она сделает разумный выбор. Оказавшись в своей родной провинции, она, без сомнения, найдет себе убежище или же, если захочет, сможет с чьей-либо помощью покинуть Францию.
– Мы ведь оба из Ниверне, – закончил он свою тираду, – а, как известно, соотечественники должны помогать друг другу.
Он бросил еще один быстрый взгляд на дверь, снял шляпу и низко поклонился ей.
– Мое почтение, citoyenne. Я покидаю вас.
Не дав ей времени для ответа, он резко повернулся и ушел, оставив ее,