И в этот момент я окончательно убеждаюсь в том, что всё верно. Что у любой медали есть две стороны, и на какую из них лицезреть – выбирать только нам. Я хочу видеть хорошее.
– Спасибо, – шепчу почти беззвучно.
– Ты у меня замечательная. Я горжусь тобой, – заявляет она.
И от дурного настроения не остаётся следа.
Но потом я вдруг вспоминаю ещё кое-что…
– Знаешь, кого я сегодня видела?
– Есть несколько вариантов, – красноречиво поднимая глаза к потолку, прищуривается она.
– Отца, – выдаю я, сразу же сбивая игривый настрой.
Она нервно сглатывает. А я смотрю на неё и жду реакции.
– И?
– Как давно вы общаетесь? – иду я в атаку.
– Маша, я… Я ему говорила, что это плохая идея.
– Плохая идея – что?
– Идти на проект.
– Значит, ты знала?
– Он появился прямо перед этим.
– И ничего не сказала!
– Он сам хотел с тобой встретиться! Я не хотела мешать.
– И вы общаетесь уже… сколько?
– С тех пор и общаемся.
– И как? Любимый папочка осыпает подарками?
– При чём здесь подарки?
– Неужели любовь проснулась? Мне интересно, какие у вас сейчас, спустя столько лет, могут быть общие интересы?
– А какие могут быть интересы, когда ты в двадцать пять или тридцать семь лет встречаешь нового друга? Разве имеет значение, было ли у вас общее прошлое? Вы строите отношения с этой минуты, из этой точки. Так же и здесь.
– Нет, не так же! – кричу я, но тут же стараюсь сама себя укротить. – Он должен был проявлять себя в нашем детстве. А сейчас, когда дети выросли – конечно, чего уж проще! Приходи, общайся, получай удовольствие – никаких проблем!
– Ты слишком категорична, – качает головой Юлька.
– А ты у нас дипломат. Мать Тереза, которая всех встречает с распростёртыми объятиями.
– Не хочешь общаться – это твой выбор. Как видишь, я никак не давлю. Но и свой выбор я тоже сделала.
Она права. Я злюсь, потому что она простила, а я не могу. Потому что у неё нет этих дурацких воспоминаний, связанных с болью, потерей, разрывом. У неё чистый лист, а я всё ещё живу в том времени, словно можно что-то вернуть и исправить. И так во всём. И с отцом, и с Антоном. Нужно научиться жить в этой точке. Здесь и сейчас. Радоваться.
Хорошо, что я это понимаю.
Плохо, что пока не знаю, как именно этого достичь.
– Ладно, прости, – выдыхаю с раскаянием, открывая объятия, и Юля тут же безоговорочно тянется ко мне, а после целует в щёку и вновь убеждает в том, что я самая лучшая и достигну всего, о чём пока ещё только мечтаю.
Мне бы такой же уверенности.
Однако