– Честное слово, – Витек неожиданно перекрестился.
– Надо же, – Михалыч поскреб затылок и отхлебнул капустной, – кто бы мог подумать…
– И что теперь?
– А не знаю я. В Крюково звонили – Евтеича это хозяйство горело. Все сгорело дотла, вместе с ним и семьей, с детишками… – отхлебнул. – Земля им пухом.
– А вторжение? – Витек забрал бутылку и тоже хлебнул за упокой души Евтеича и его домочадцев.
– Никто ни про какое вторжение не знает, – Михалыч пожал плечами, – никто. Короче, мы тут меж собой посудачили и решили: наших похороним, а эту пакость сожжем. И будем жить дальше.
– А как же контакт? Инопланетяне? Межзвездные перелеты? Мы же не одни во Вселенной!
– Едрена кочерена! В гнилую кадушку таких инопланетян!!! Даром нам такие братья по разуму не нужны!!! Кочерыжки проклятые!!! Да и нам все равно никто не поверит, сгоряча всех порубали, не осталось никого.
– А бочки эти? Пепелацы?
– А что бочки? Горели как обычные.
Подошел облепленный рваными капустными листьями дед Поликарп, с бензопилой «Дружба» в руках:
– Ну что, сынки, победила «Дружба»? – он поставил пилу на землю, забрал бутылку, приложился и одним глотком допил.
– Победила, – в один голос сказали Витек и Михалыч.
– Вот и ладненько. Пошли по домам, мужики. Завтра день тяжелый, наших хоронить будем.
Жизнь покатилась дальше, будто и не было вторжения, будто все это привиделось от чрезмерного употребления капустной. Долгими зимними вечерами Михалыч и Витек, допивая оставшиеся от бабки Марьи запасы, судачили о проблемах внеземной жизни, вспоминая погибших односельчан. Капусту в деревне никто больше не сажал…
Мотылек
Рассказ написан на XXV Осенний Пролёт Фантазии
Ранее публиковался в сборнике «Соскучились, диабетики?»
Проклятый мотылек надоедливо и натужно бился о засиженный мухами молочный плафон тусклой сороковатной лампочки. Где-то далеко лениво, будто утомившиеся на богатой свадьбе гости, орали лягушки. А тут было тихо, как в свежевырытой могиле. И пахло похоже. Я, не отрываясь, смотрел в огромные холодные глаза гигантской змеи, чья голова торчала над забором, слабо покачиваясь, словно висящий на веревке носок под свежим майским ветерком. Рука, сжимающая пистолет, уже подрагивала от напряжения, но стрелять я не решался. Знал, что пресмыкающиеся живучие твари и страшно было представить, что сделает со мной эта жуткая тварь, если я не сумею ее прикончить сразу. Толщиной с бревно – даже если попаду в мозг, умрет не сразу. А такая туша, даже просто бьющаяся в конвульсиях, бед может натворить немалых. Хлипкие деревянные столбики крыльца сокрушит на раз. Да и не факт, что в темноте двора не скрывается ее подружка. Стоящая за воротами машина казалась недосягаемой, как пустыня Калахари.
Змея