Таким замечательным ключом Иван Дмитриевич похвалиться не мог, но зубы у него были крепкие.
Выругавшись, поручик отпустил его нос, левой рукой достал из кармана платок, зажал им кровоточащую рану и, заслышав шаги в коридоре, скользнул к выходу. В дверях он едва не столкнулся с Певцовым. Тот проводил его удивленным взглядом, затем с не меньшим удивлением увидел покрасневший нос и увлажнившиеся от боли глаза Ивана Дмитриевича.
– Что за тип? – спросил Певцов.
– А-а, какой-то сумасшедший.
– Я думал, ваш агент.
– Еще чего! Таких не держим.
– Зачем он приходил?
– Излить душу. Рассказывал мне, какой сволочью был князь фон Аренсберг.
– И вы расстроились до слез?
– Это-то? – Иван Дмитриевич промокнул глаза платочком. – Это я от смеха. Уморительный малый… Ну а что рассказал ваш болгарин? Боев, кажется?
– Кое-что рассказал, – садясь в кресло, важно ответил Певцов. – По долгу службы вам, полагаю, известна деятельность «Славянского комитета»…
– Разве в его деятельности есть что-то предосудительное? Насколько я знаю, эта организация создана по инициативе властей и находится под высочайшим покровительством.
– Вы преувеличиваете. В высших сферах отношение к ней двоякое, но в данном случае это не важно. Дело вот в чем. Месяц назад «Славянский комитет» провел сбор пожертвований в пользу болгар, бежавших от турецких насилий на территорию Австро-Венгрии, а фон Аренсберг взялся переправить эти деньги по назначению.
– Зачем он это сделал?
– Надеялся таким способом завоевать симпатии некоторых влиятельных лиц в Петербурге, сочувствующих славянскому движению. Хотек его затею не одобрил, но втайне от него князь все-таки принял деньги и выдал расписку. Тогда-то на горизонте и появился Боев. Ему, оказывается, удалось добиться, чтобы часть собранных пожертвований передали на нужды землячества болгарских студентов в России. Третьего дня Боев приходил сюда за деньгами, но фон Аренсберг согласился выдать ему оговоренную сумму не раньше, чем «Славянский комитет» по-новому оформит все финансовые документы. Следующее их свидание назначено было на сегодня, на девять часов утра, но Боев на него не пришел.
– Почему?
– Сам он говорит, что прибежал с опозданием, когда в дом никого не впускали. Ночью, дескать, готовился к экзамену, заснул только на рассвете и, соответственно, проспал.
– А что нашли при обыске?
– Ничего существенного. След укуса тоже не обнаружен.
– Вы осмотрели ему руки до локтей?
– До плеч. Потом заставил его раздеться до пояса и обследовал всё тело.
– И отпустили?
– Напротив. Посадил на гауптвахту.
– Помилуйте! На каком основании?
Певцов улыбнулся:
– Я, господин Путилин, излагаю вам голые факты. Выводы оставляю при себе, иначе результаты собственных разысканий вы невольно