Как бы в подтверждение её слов, край тучи пронзил яркий жёлтый свет, сверху что-то заурчало, заворочалось, завозилось и хлопнуло так, как будто разом открыли сто деревянных бочек с огурцами. Вера хорошо помнила этот звук – резкий, громкий, сочный. Бабушка по старинке солила огурцы в таких банках, пузатых, с плотными крышками. В воздухе разливался упоительный запах смородины, петрушки и вишни.
– Бежим! – крикнула Вера.
Лейгауз успел раскрыть огромный лиловый зонт за секунду до того, как на них обрушился поток воды, мгновенно превратив Поварскую в амстердамский канал.
Крепко прижав к себе драгоценные инструменты, Вера и Вадик синхронно запрыгали к светофору. Машины стояли, включив аварийки и даже не пытались тронуться, – их дворники не справлялись. Хлестало так, словно одну огромную, наполненную водой губку выжимали сверху натренированной рукой.
В вестибюле метро толпились люди, отряхиваясь и фыркая. Вера посмотрела на Вадика.
– А поедем ко мне, – сказала она смело, – в Бибирево. Я там живу у тёти. Я шарлотку вчера испекла.
– Давай, – согласился Лейгауз. – И чай горячий! – мечтательно произнёс он. – Ноги совершенно промокли. Как ты сказала, Бибирево? Смешное название, а я на Соколе с бабушкой, предки в Питере остались.
Вагон был полон людей, пахло сыростью, влажной одеждой. Вера протиснулась в середину, взялась за поручень. Вадик примостился рядом, пытаясь удержать равновесие, зонт и кофр со скрипкой.
– Мы с тобой одного роста, – заметила Вера. – Странно, хотя, нет, я ведь каланча.
– Угу, и рука у тебя, наверное, тяжёлая, – засмеялся Вадик.
– Вадь, а ты, оказывается, много занимаешься, а я думала, ты… – начала Вера.
– Ты про это? – Лейгауз повернул голову, чтобы Березина лучше увидела плотную мозоль на шее. – Эх, надо всё-таки бороду отрастить, чтобы не так заметно было.
– А мне тогда что сделать? С бородой не получится. – Вера приподняла подбородок повыше. На шее, слева, красовалось точно такое же розовое пятнышко.
– Трудовая мозоль, – сказал Лейгауз. – Ничего, я уже и не замечаю. У тебя по жизни вообще какие планы? Замуж?
– Сначала музыку услышать, всё остальное позже, – Вера улыбнулась и подтолкнула Вадика к выходу.
Поезд остановился, двери вагона открылись, выпуская людей на станцию, как курильщик устало выдыхает облако дыма после тяжёлого дня. В Бибирево дождь уже прошёл, оставив после себя огромные лужи, в которых перекатывались водяные волны от проезжающих машин.
В квартире тёти было тихо, хозяйки не было дома.
– На дачу к подруге уехала, – объяснила Вера, сняла куртку и кепку. Длинный хвост густых каштановых волос тяжело плюхнулся на спину.
– У тебя брови красивые, – неожиданно сказал Лейгауз.
– Жаркое будешь? – спросила Вера. – Ещё осталось.
– Буду всё! – ответил Вадик. – Ты поиграешь потом? Знаешь, я давно хочу послушать тебя одну, без всех. Мне кажется, ты музыку играешь, у тебя получается.
– Да