Здесь были камеры хранения, туалеты и какие-то служебные помещения. Даже присесть было некуда. Нас провели до самого конца этого цоколя. Потом солдаты при помощи нескольких призывников, принесли пару сваренных сидений по четыре места. Они поставили их недалеко от лестницы наверх, оставив только узкий проход. Двое солдат и молодой лейтенант расположились на этих местах, а остальные офицеры поднялись по лестнице и скрылись из вида. Нам оставалось стоять, или садиться прямо на пол. Ну, ещё можно сколько угодно прогуливаться по этому, подвальному уровню, только ничего интересного здесь не было. Сходили по очереди в туалет, заглянули в камеру хранения. Всё, на этом развлечения в нашем загоне, закончились. Народ недолго стеснялся и в итоге расселся прямо на полу, опёршись спиной на стену.
Одежда у всех была старенькая, которую не жалко было выбросить после получения формы. В армию традиционно так одевались, чтобы не переживать за свои шмотки, когда придётся одеваться в армейскую форму. Забегая вперёд скажу, что в учебке, когда нам впервые выдали форму, нам предлагали отправить свои вещи домой. Офицер показал, где взять тару для упаковки посылки. Но, я не припомню желающих воспользоваться этой услугой. Не могу сказать, как было в других воинских частях, но у нас, в погранвойсках, было именно так.
Однако убежал вперёд, пора вернуться в нулевой этаж аэровокзала. Там мы просидели до позднего вечера. Поужинали скромно, тем что осталось от взятых из дома продуктов. Поделились и с теми, у кого съестное уже закончилось. Постепенно стали устраиваться на ночлег, прямо на каменном полу. Отчётливо помню, что абсолютно не спал в эту ночь. Даже для молодого крепкого тела, каменное ложе было чересчур твёрдым. А ещё к ночи стало заметно холоднее, по полу сильно потянуло сквозняком, какой уж тут сон. Все остальные испытывали, естественно, то же самое, поэтому спали только единицы. Самые отъявленные экстремалы. Остальные тихонько разговаривали, часто шарахались в туалет. В общем, коротали эту бесконечную ночь как могли.
Около пяти утра нам скомандовали подъём и приказали подниматься на первый этаж аэропорта. Не задержались, в пустынном в этот ранний час зале первого этажа, мы через двустворчатые стеклянные двери проследовали на улицу.