– Ну да ладно. Охальники они, в смоле им кипеть! – Илия аккуратно снял рясу, подрясник. – А вот протодьякон Леонтий шалав водит базарных прямо через амвон, куда бабам вообще восходить нельзя, да потом в комнату их тащит, которая под алтарём. Или сюда, в ризницу. И ничего, Господь ему дозволяет! Гуляют тут ночами, а на сундук наш сверху кидает сволота эта три мантии, епитрахиль, чтоб помягче было, и девах этих там… Тьфу! Я раз после двенадцати зашел туда, хотел было переночевать, молился допоздна. А там разврат! Шампанское, девки голые, дым от «Казбека» и радиола пластинку с фокстротом крутит.
– Я это всё знаю про Леонтия, – опустил глаза протоиерей. – Но ты же, Илия, посвящён, что его к нам не кто-то отправил. А вот сам Митрополит Южно-Уральский и Омский Володимир. Двоюродный брат матери его. Вот и терпим все выходки бесовские Леонтия этого. А мне куда там переть против митрополита! Глотаю всё. А что власть на нас плюёт – ладно. Хорошо хоть церкви больше не ломают и нас с прихожанами не трогают.
– Ну, так и я глотаю пока трезвый, – пресвитер переоделся в гражданское. Штаны надел, свитер, кепку, хромовые сапоги и стал Виктором Сухаревым. – Хорошо ещё, что стерпел вчера, да не отметелил его, гадёныша при сановных чинах.
– Но кто-то митрополиту донёс на тебя, – грустно сказал протоиерей и перекрестился. – А Володимир мне утром позвонил и приказал, чтобы я тебя служить направил в глубинку. В Казахстан, в Зарайск. Слово его, сам знаешь, почти Господне. Не исполнить указание не смею. Так что, не гневись. Не моя это воля. А езжай после воскресного молебна. Через три дня, получается. Сан сохраняется твой. Служить будешь в Никольской церкви у протоиерея Димитрия. Вот твоё послужное дело да ставленая грамота на перевод в другую епархию. Бог тебе в помощь. Не обессудь. Так вышло.Протоиерей перекрестил Илию трижды и, не поднимая головы, ушел. Сел Виктор на сундук и задумался. Ехать, конечно, вовсе не хотелось. Привык и к храму, и к народу служащему здесь, к прихожанам. Да родители похоронены тут, в Челябинске. От Зарайска, правда, недалеко. Можно наезжать временами.
– Значит, Богу так угодно, – вслух сказал Сухарев, собрал свои церковные причиндалы в большой баул и пошел домой.
Надо было чемодан с нужной гражданской одеждой собрать, да всякие мужские штучки вроде бритвы и боксёрских перчаток. Он ещё пару лет назад стал кандидатом в мастера спорта в полутяжелом весе, но работа в храме на тренировки времени не дала, и он занимался в спальне. Грушу к потолку прибил и мешок кожаный с конским волосом внутри. Всё это тоже как-то надо было перетащить в Зарайск.
В общем, переехал тридцатипятилетний отец Илия без проблем. Попросил прихожанина Егоркина Семёна Петровича, старого шофера маршрутного автобуса. Тот выбил себе у начальника день для ремонта и Виктора доставил до Зарайской церкви. Настоятель Димитрий сложил его документы в шкафчик, закрыл кабинет и проводил нового работника в пустую квартиру недалеко от церкви.
– Разгрузишься, так сегодня и не приходи, – сказал он хрипло. Простыл, видно. – Завтра жду к десяти. Ничего из чемоданов не раскладывай. Работать будешь не здесь. Но в нашей епархии. Тут на окраине одного нашего района с начала текущего шестьдесят пятого года открыли новую область. Город построили потихоньку. За десять лет. Кызылдала называется. Красные степи – по нашему. Там село стояло старинное. Аул казахский. Название другое у него было. Вот прямо к нему город и прилепили. Так бы, конечно, город этот вовсе и не нужен был бы посреди голой степи.
Но рядом огромный карьер. Бокситовую руду в нём добывают. Из неё алюминий делают. Вот и решили в алма-атинском ЦК создать там областной центр. Поэтому в городе есть всё, что областной столице положено. От обкома партии до гостиницы с тремя звёздами. Ну, кто-то разрешил и церковь построить. Едут а Кызылдалу до сих пор разные люди со всей страны. Толпами. Рудоуправление большое. Ну, и городу все профессии нужны. Областной центр всё же. Был я там. В церковь ездил. Ну, людей за неделю посмотрел.
Это, скажу я тебе, вавилонское столпотворение. Неразбериха. Бегут в городок люди главным образом от бед своих, от проблем и долгов, виноватые и всё потерявшие на прежних местах. Кто от пьянки, кто по несчастному случаю. От врагов бегут, от алиментов, от милиции. Да сам посмотришь… Город раненых в душу. Поэтому церковь там – нужное учреждение. Наши священники так говорят. И работы, естественно, много. Вот там тебе и жить сколько выдержишь. Ну, иди пока. Погуляй по Зарайску. А через неделю поезжай. Тебя там встретят.
К следующему воскресенью настоятель подогнал под дом, где неделю кантовался Виктор Сухарев, грузовое такси «ГаЗ-51» с зелёной будкой и чёрно белыми квадратиками на дверях кабины. Закидали в него пресвитер с шофером три больших чемодана и баул, сели на новенькие коричневые сиденья и тронулись без спешки в путешествие длиной в четыреста шестьдесят километров по асфальтовой дороге, на которой асфальта почти не было.
Он, асфальт, распределялся