Не то чтобы кто-то думал про этот устав. Ребята, как правило, были погружены в собственные заботы и проблемы; хотя многие полагают, что у родившихся в обеспеченных семьях не должно быть невзгод. Это не так. Интернат – он и есть интернат, как бы ни утверждали обратное сторонние наблюдатели и сами родители, мечтающие отдохнуть от детей. За двадцать с лишним лет существования школы истории были самые разные, от новой семьи мамы до вечно занятого отца. Тяжелее всех приходилось первоклашкам, которых любимые родители заманивали свежим лесным воздухом и оставляли на три месяца одних, с абсолютно чужими людьми.
Директор «Альфы», Сергей Васильевич Гордеев, знал в лицо каждого первоклассника. Не потому, что вёл у них уроки, а потому, что чуть ли не каждый день вытирал бумажными платочками заплаканные лица.
Родители каждый год отдавали хорошие суммы за то, чтобы их дети учились спокойно и ни в чём не нуждались. Но все ученики хотели одного – настоящей любви, которую у них так бессовестно отняли в детстве и которой почти никогда ни у кого не было.
– Я даже повторять ничего не буду. Поставит два – пожалуйста. Ей же хуже, – Лиана демонстративно отшвырнула тетрадку и посмотрела на одноклассников, листающих конспекты. До конца перемены оставалось пять минут.
Отличница Катя Ярцева, проводя пальцем по строчкам, быстро скользила от одной страницы учебника к другой. Её уникальная методика, как она сама называла, заключалась в быстром чтении между строк и вычленении самой важной информации в тексте с последующим её запоминанием.
– Я тоже не буду ничего повторять. Мне бесполезно, – ответил Назар, местный весельчак, растяпа и троечник. Он не умел учиться, особенно зубрить, зато хорошо рассказывал; благодаря этому навыку на уроках истории ему часто делались поблажки.
Услышав его игривую интонацию, Катя резко захлопнула книжку и развернулась к группе парней на последних партах.
– Ты же и не учил ничего, так? – раздражённо спросила отличница, метнув свой сердитый взгляд прямо в Назара.
– Не учил. Но я знаю про холодную войну, я фильм смотрел, – спокойно ответил парень.
– В контрольных вопросах холодная война стоит седьмым пунктом, а их всего семнадцать, – продолжила Катя, повышая градус своего возмущения. – И я не понимаю, почему тебе ставят четыре, если ты выучил одну семнадцатую!
– Ну четыре и четыре, что в этом такого? – усмехнулся кто-то.
– А то, что я учу это всё днями напролёт, пока вы развлекаетесь, и историчка уже который раз задаёт мне те вопросы, которые я знаю хуже всего! В итоге у меня – четыре, и у Дениса – четыре! По-вашему, это честно?
Ей никто не ответил. Катины жалобы на оценки не принимались всерьёз по двум причинам: первая – Катя становится круглой отличницей каждый триместр, несмотря на промежуточные всхлипы и истерики; вторая – Катя постоянно даёт понять, что она умнее и лучше других, и не только одноклассникам,